– Это тангриз, – поведала Фатима, взяв со стола чайную ложку. – Его следует употреблять внутрь, вместе с кофе или минералкой, как обычное желе. Начнет действовать минут через десять после первой ложечки.

Они принялись чинно поедать наркотическую смесь, запивая ее дивным кофе. На вкус тангриз был странноват, но скорее приятен, чем нет.

Вскоре Сименс почувствовал, как кровь начинает быстрее бежать в жилах. Волна жара охватила его грудь, распространилась по телу, взорвалась в паху. Американец ощутил все более и более усиливающееся вожделение. Посмотрев на собеседницу, речь которой становилась все более вялой и бессвязной, он заметил, что она тяжело дышит, не сводя с него глаз. Похоже, им тоже пришла пора строить крепость из подушек.

Сунув руку в карман брюк, Сименс раздавил лежавшую там специальную капсулу, и ему в бедро прямо через подкладку вонзилась игла инъектора. Капсула предназначалась именно для таких случаев – если хозяин ощутит неумеренное воздействие какого-либо опьяняющего или дурманящего вещества. Тангриз, похоже, был обыкновенным химическим афродизиаком, однако он мог иметь самые непредсказуемые побочные эффекты, а в таком месте лучше постоянно иметь свежую голову и быть готовым к любым неожиданностям.

Кровь мистера Сименса начала стремительно очищаться от наркотической дряни. Жар в паху отступил, в голове заметно просветлело, мысли перестали спотыкаться одна о другую.

Впрочем, осторожность осторожностью, а десерта никто не отменял. Все еще ощущая остатки отступающего химического возбуждения, Сименс стиснул застонавшую от вожделения девушку в объятиях и рванул платье у нее на груди. В целях конспирации ему определенно следовало вести себя так, словно он тоже одурманен тангризом. Впрочем, Фатима была столь хороша, столь жадно ласкала его, что ему даже не пришлось особенно прикидываться – за отсутствием искусственного возбудителя вполне хватило обычных мужских гормонов.

Они занимались любовью долго и страстно. Когда все закончилось, девушка припала к минералке, как верблюдица, завершившая недельный переход по пустыне. Джебедайя последовал ее примеру – не потому, что ему хотелось пить, а чтобы не вызывать подозрений.

– Это было чудесно, – проговорил он блаженным голосом.

– Это было только самое начало. Сейчас наступит второй приход.

Сименс озадаченно сдвинул брови. Интересно, сколько их вообще, этих приходов? Надолго ли его хватит без наркотической подпитки? Еще за четыре раза он в принципе мог быть уверен, но вот потом недолго было и оконфузиться.

– Где тут у вас туалет? – поинтересовался он.

– Вон там, за бархатным занавесом.

Он прошел в дальний угол клуба, толкнул качающуюся дверь. Остановился возле раковины, набрал полные ладони холодной воды и ополоснул пылающее лицо. Экстренная очистка крови от наркотика имела и свою оборотную сторону: на некоторое время поднималась температура, воспалялись глаза, начинало ломить мышцы. Следовало привести себя в порядок, чтобы новая подруга ничего не заметила.

– Эй, мистер!

За спиной скрипнула дверь туалета. Сименс повернулся и уперся взглядом в жерло портативного разрядника, который сунул ему в лицо брат Фатимы.

– «Дженерал Электрик», модель «угорь», тридцать шестого года выпуска, – проговорил американец. – Дамская модификация. Что вам угодно, сэр?

– Не лезь к моей сестре! Понял? – Щека у юного Дахаба дергалась от нервного тика, разрядник в его руках ходил ходуном. Сейчас, на таком расстоянии и при более ярком освещении, было отчетливо видно, что он моложе Фатимы на несколько лет. Вот только многочисленные признаки выдавали, что с наркотиками он познакомился гораздо раньше ее. – Уходи сейчас, и я оставлю тебя в живых. Но увижу еще рядом с ней – поджарю! – У него задергался угол рта, казалось, он вот-вот разрыдается.

– Я тебе вот что скажу, приятель… – начал Сименс и вдруг щелкнул пальцами левой руки. Молодой араб машинально бросил настороженный взгляд вниз, чтобы определить источник странного звука. Молниеносно убрав голову с линии огня, американец резко вскинул другую руку, ухватил разрядник за ствол и с необычайной силой дернул его на себя. Рискованно крутанул оружие на указательном пальце и перехватил рукоять всей пятерней. Прошла всего секунда, а ситуация зеркально поменялась – теперь разрядник был в руке у Сименса, и его жерло смотрело юному Дахабу точно между глаз.

– Уходи сейчас, и я оставлю тебя в живых, – безмятежно произнес Джебедайя. – Но увижу еще в этом притоне – поджарю!

От изумления и напряжения брат Фатимы выпучил глаза так, что они, казалось, вот-вот вывалятся из черепа. Он начал потихоньку пятиться, старчески шаркая ногами, налетел спиной на высокую урну для использованных бумажных полотенец, потом на косяк двери, наконец попал в дверной проем и исчез в зале.

Сименс посмотрел ему вслед, оторвал пару полотенец, тщательно протер рукоять и боковые поверхности разрядника, чтобы не осталось отпечатков, после чего бросил оружие в урну, укрыл использованными салфетками и, дав ревнивому противнику еще несколько секунд, чтобы убежать достаточно далеко, покинул туалет.

Во второй раз они с Фатимой любили друг друга так же сладко и долго, как и в первый. Казалось, что от раза к разу девушка распаляется все больше и больше. А когда он, немного отдохнув и напившись минералки, собирался пойти на третий заход, музыка в зале внезапно оборвалась, и ее сменили тревожные риффы из начальных титров сериала «Откройте, полиция!».

– Копы! – Фатима резко села на подушках. – Надо убираться отсюда… Черт, но как же хочется!.. – Она прильнула к Сименсу в страстном поцелуе. – Но надо убираться. – Она вскочила, приводя в порядок одежду.

Сименс едва заметно хмыкнул. Стало быть, здесь мы гарантированы и от того, и от другого, красавица? Но сейчас размышлять о столь несвоевременном появлении полицейских было некогда. К тому же, судя по отработанной реакции его спутницы, слова насчет гарантии от полиции все-таки были изрядным преувеличением.

В противоположном конце зала возникло какое-то движение, кто-то хрипло прокричал что-то по-арабски. И когда с танцпола, визжа, хлынули в разные стороны девицы в шортиках и их кавалеры, тот же голос гаркнул уже на интерлингве – видимо, специально для многочисленных зарубежных гостей наркоклуба:

– Всем стоять! Ни с места! Работает королевская полиция Аль-Сауди!..

Несмотря на то что наркодельцам жилось при Абдельмаджиде куда вольготнее, чем при дедушке Абдалле, новый монарх все же вынужден был поддерживать видимость решительной борьбы с преступностью. Для этого время от времени проводились антинаркотические рейды, приносившие куда больше суеты и шума, чем пользы, и практически не затрагивавшие серьезных деятелей черного рынка.

Фатима рванула Джебедайю за рукав:

– Сюда!

Пока основная масса публики бестолково металась по помещению, сталкиваясь друг с другом и с полицейскими, Сименс вслед за подругой скользнул в неприметную дверь в стене, которую тщательно прикрыл за собой.