Малайзия Другой путь

Малайзия и Сингапур вышли из эпохи колониализма с сопоставимыми уровнями развития и почти одинаковым наследием, оставленным им британцами. Но едва ли можно было избрать более различающиеся пути, чем те, по которым эти страны пошли после 1965 г. Малайзия предпочла стать страной, где говорят на малайском, тогда как Сингапур сделал выбор в пользу английского языка и многонационального общества. Концепция «малайской Малайзии»» со временем будет утверждаться все больше, поскольку малайцы будут составлять все бо́льшую часть населения.

На протяжении почти двух лет, когда Сингапур был частью Малайзии, я делал все возможное для разрешения вопроса о национальностях путем создания коалиции, выступающей за «Малайзийскую Малайзию» — страну с равным отношением ко всем населяющим Малайзию народам. Но оппозиция ожесточенно сопротивлялась нашим усилиям, подчас прибегая к насильственным действиям. Все закончилось тем, что 9 августа 1965 г. Сингапур был вынужден выйти из состава федерации.

Представители моего поколения всегда считали Сингапур и Малайю[9] одним целым. После войны англичане разделили нас на отдельные колонии, и мы боролись за воссоединение. Поначалу лидеры Малайзии не хотели объединяться с нами, потому что в Сингапуре проживало много китайцев, что существенно изменило бы общий этнический состав страны. Но в конце концов англичане убедили Тунку Абдул Рахмана, первого премьер-министра Малайзии, что среди нашего китайского населения крепнут левые настроения, и это создает вполне реальную угрозу установления в Сингапуре коммунистического режима. Он согласился включить нас в состав федерации вместе с Сабахом (Северным Борнео) и Сараваком, которые благодаря незначительной доле китайского населения могли бы нас уравновесить.

Однако после объединения Тунку сказал мне: «Ваша партия должна оставить Малайю в покое». У нас в Сингапуре было три избирательных округа, где преобладало малайское население, — Гейланг-Серай, Кампонг-Кембанган и Южные острова, но он не хотел, чтобы наша партия распространила свою деятельность на избирательные округа в Малайе, которую он считал малайской территорией. Разумеется, мы не могли на это согласиться. Мы сказали, что в Конституции ничего не говорится о «малайской Малайзии» — там говорится о «малайзийской Малайзии». Мы начали действовать и сформировали Совет солидарности Малайзии, который выступал за подлинно многонациональную страну. Мы убедили вступить в Совет солидарности партии из Саравака, Пенанга и Ипоха. Там было довольно много малайцев. Когда наш политический блок набрал силу, Тунку забеспокоился, и нам открыто заявили, что Сингапур должен выйти из состава федерации, иначе все закончится кровопролитием. Кое-кто в моем кабинете был категорически против выхода из состава Малайзии, в первую очередь То Чин Чай, в то время заместитель премьер-министра. Он родился в Ипохе и, естественно, хотел видеть Сингапур и свою родину вместе. Он хотел встретиться с Тунку, и я ему разрешил. Однако Тунку отказался с ним встречаться, а вместо этого написал ему письмо, в котором сообщил, что он больше не может контролировать ситуацию. «У нас нет другого выхода», — написал Тунку.

В период с 1963 по 1965 г. я, как премьер-министр Сингапура, был обязан присутствовать на заседаниях Совета правителей Малайзии. Все члены этого совета были малайцами, все как один носили традиционную малайскую одежду и всегда находились в сопровождении оруженосцев. Я был единственным исключением. Это была не просто дань традициям прошлого. Тем самым они давали понять всем и каждому: «Это малайская страна. Не забывайте об этом».

Наш выход из федерации положил конец любым попыткам сформировать в Малайзии иное видение национального вопроса. Я оглядываюсь назад с огромным сожалением. Если бы Тунку хватило твердости заставить замолчать малайских ультрас и построить многонациональную Малайзию, обеспечив адекватное представительство китайцев и индийцев в органах власти, полиции, армии и т. д., сегодня это была бы гораздо более справедливая и процветающая страна. Малайзия могла бы достигнуть многого из того, чего достиг Сингапур, и от этого выиграли бы обе страны.

Вероятно, я был чересчур оптимистичен по поводу роли Тунку и его возможностей как малайского лидера. Сам он относился к тому поколению, которое выросло под британским правлением и рассматривало представителей всех национальностей как британских подданных. Среди его друзей было много китайцев. Его лучшим другом в Кембриджском университете был Чуа Син Ка, которому он часто звонил и говорил: «Приходи в гости. У меня есть отличный ростбиф и бренди». Тунку также признавал, что Сингапур был более развитым, чем Малайзия, и считал, что Сингапур может стать экономическим центром страны, малайзийским Нью-Йорком, тогда как Куала-Лумпур — ее политическим центром, малайзийским Вашингтоном. К сожалении, поначалу я не осознавал, насколько сильны малайские ультранационалисты. Они не позволили Тунку сменить малайскую повестку дня. И настояли на присоединении Сабаха и Саравака, чтобы китайцы остались в численном меньшинстве. Малайцы полностью захватили власть в Малайзии и хотели, чтобы Малайзия и дальше оставалась малайской страной со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Демографические изменения в Малайзии способствуют дальнейшему укреплению положения малайцев. За последние 40 лет — с момента принятия Новой экономической политики — доля китайцев и индийцев в общей численности населения резко сократилась. Если в 1970 г. китайцы составляли 35,6 % всего населения, то к 2010 г. эта цифра снизилась до 24,6 %. За тот же период доля индийцев снизилась с 10,8 % до 7,3 %.

Такое изменение этнического состава населения произошло под действием ряда факторов. У малайцев более высокий уровень рождаемости. Значительную роль сыграла и интенсивная миграция. Огромное количество филиппинцев мигрировало в Сабах. Впоследствии малайзийское правительство даже было обвинено в предоставлении гражданства в массовом порядке, что стало предметом расследования. И наоборот, многие китайцы и индийцы предпочли покинуть страну. Молодые люди часто слышат от своих родителей: «Вот тебе деньги на обучение в иностранном университете. Учись и не возвращайся».

Из Малайзии приехали 40 % сингапурских мигрантов. Но те, у кого есть средства, уезжают еще дальше. Раньше самым популярным местом среди мигрантов китайского происхождения был Тайвань. В последние годы малайзийские китайцы и индийцы предпочитают переселяться в Европу, Америку и Австралию. Некоторые из них добиваются на новом месте впечатляющих успехов, например уроженка Малайзии Пенни Вонг стала министром финансов Австралии. В Малайзии остаются лишь те, у кого нет денег, чтобы уехать, либо те, кому удается создать успешный бизнес, несмотря на всю дискриминационную политику. Большинство таких бизнесменов вступают в партнерство с малайцами, у которых есть связи. В этом они похожи на «куконгов» в Индонезии — так называют китайцев, работающих вместе с индонезийцами, у которых есть лицензии, но которые не умеют управлять бизнесом. Китайские «куконги» выполняют всю работу по управлению компанией и за это получают свою долю в прибыли. Но главное здесь то, что дети таких малайзийских бизнесменов получают образование за рубежом и никогда больше не возвращаются в страну.