– Вам, может быть, еще чаю налить? – любезно предложила Бумбоксу Лоя.

– Нет-нет, спасибо, я уже, – не очень решительно отказался тот.

Должно быть, конфеты ему понравились.

Лоя двумя руками взяла вазочку и с улыбкой протянула ее Бумбоксу.

И чем это так очаровал ее этот лысый?

Косяков, так его, Константин Иванович с благодарностью улыбнулся в ответ и выгреб из вазочки аж три за раз конфеты.

И в тот момент, когда Бумбокс повернулся ко мне вполоборота, я приметил у него на затылке узенький, почти незаметный «зулусский» ободок.

– Давно увлекаетесь? – полюбопытствовал я, указав на контактный адаптер.

– Нет. – Бумбокс развернул конфету и сунул в рот. – Чуть больше месяца. Но быстро втянулся.

– А работать не мешает?

– Ничуть. Скорее, даже наоборот, придает особый интерес и шарм. Все, вроде бы, знакомое, но ощущения новые.

– Да ну? – недоверчиво скривился я. – И кем же вы сейчас себя ощущаете?

Бумбокс вскинул лысую голову, свел колени вместе, прижал ладони к бедрам и молодцевато хлопнул голыми пятками.

– Унтер-офицер пятого лейб-гвардейского драгунского полка Его Императорского Величества!

Смотрелось это невыносимо комично. Особенно при том, с какой уверенностью в правоте своих слов, ни чуточки не рисуясь и не играя, произнес это Костя Косяков.

Гамигину тоже было смешно.

А вот Лоя как-то странно глянула на меня, недовольно фыркнула и, не сказав ни слова, ушла к себе.

После этого и мне стало как-то не по себе. Черт знает, какая роль была отведена мне в игре, владевшей умом Бумбокса? Может быть, в его игровой схеме я был тем самым Государем Императором, драгуном которого как раз и являлся унтер-офицер Косяков? Ну, право же, это не по мне.

Чтобы скрыть неловкость, я снял шляпу и помахал ею перед лицом.

– Вы знаете, для чего вы здесь?

– Так точно!

– Эй! Эй! – Я пощелкал пальцами, как врач, проверяющий рефлексы пациента. – Вернитесь в реальность, уважаемый!

Вот так посмотришь на человека и не поймешь, бредит он или дурака валяет. Взгляд ясный, дыхание ровное, голос четкий.

– Мне надо задать вам пару вопросов.

– Всегда готов!

Я на секунду задумался.

– Чаю не хотите?

– Благодарствую! Меня Матушка-Императрица уже напоила!

Так. Матушка-Императрица – это, по всей видимости, Лоя.

Я посмотрел на присевшего на край стола Анса. Интересно, а ему какая роль отведена?

– Не надо на меня так смотреть, – погрозил пальцем демон.

– Тут у меня принц заморский, – небрежно кивнул я на Гамигина. – Заехал, понимаешь, в гости.

– Никак нет, Ваше Императорское Величество! Ошибаетесь! Се не принц, а Маханя Гнидополк – Ваш придворный Каратель! Честь ему и хвала!

– Ну, хорошо, пусть будет Карателем, – не стал спорить я.

– Ладно, вы тут развлекайтесь, а я пойду покараю вот этого клопика.

Анс показал нам пробирку, в которой сидел отловленный Лоей жучок, и удалился к себе в лабораторию.

Я кинул шляпу на стол.

– Все, Бумбокс. Давай говорить серьезно. У меня нет больше времени на игры.

Оказалось, что достаточно было обратиться к человеку по имени, чтобы он вышел из игры. Какой-то игровой процесс у него в подсознании, наверное, продолжался – взгляд Бумбокса то и дело съезжал на сторону, как будто он наблюдал за невидимым мне объектом. Но теперь он, по крайней мере, говорил и вел себя как вменяемый.

– Я в вашем распоряжении, господин Каштаков.

– Ты, говорят, видел, как Макак незадолго до смерти играл в домино со святошей.

– Так точно. Играл. В игровой на Черкизовской.

– И крепко проигрался?

– Спустил все, что у него было.

– А после?

– После они ушли вместе со святошей. Как будто друзья – не разлей вода.

– Ты знаешь этого святошу?

– Никогда прежде не видел.

– Быть может, имя его слышал?

– Так точно, слышал. Макак называл его Вангелисом. У Макака, знаете ль, голос звучный. Он буквально не говорит, а кричит… В смысле, кричал, когда жив был.

– Значит, Вангелис? – уточнил я для верности.

Странное имя для ангела. Хотя, если это тот самый ангел, которого мы ищем, имя он, конечно же, выдумал. Во всяком случае, я на его месте не стал бы называться реальным именем. Да и Бумбокс, полагаю, тоже.

– Так точно, Вангелис, – подтвердил Косяков.

– А ты его хорошо разглядел?

– Ну, как сказать? – озадаченно прикусил нижнюю губу Бумбокс. – Не то чтобы очень… Я как-то не особенно к нему присматривался… Но, думаю, что, если встречу, так узнать смогу.

– Это не он?

Я показал фотографию из ГУМа.

Прежде чем ответить, Бумбокс взял снимок в руки и внимательно, очень внимательно его рассмотрел.

Эта черта мне в нем понравилась – как правило, он не отвечал на вопросы с ходу, не раздумывая. Что уже могло служить некоей гарантией достоверности того, о чем он говорил. А то, знаете ль, есть такие любители языком помолоть. Все равно о чем, лишь бы слушали. Такого только спрашивай – он тебе про что спросишь, про то и расскажет.

– Не могу точно сказать, – покачал головой, возвращая фотографию, Бумбокс. – Снимочек-то уж больно плохой. В смысле, нечеткий. А святоши, они и без того все как бы на одно лицо.

В этом я с ним был согласен. И насчет фотографии, и насчет святош.

– Тогда давай попробуем сделать фоторобот, – предложил я. – У моего коллеги есть специальная программка, которая здорово вам поможет. Много времени это не займет.

– Ну а почему ж не попытаться, – не стал спорить Бумбокс. – Может, что и выйдет.

От предложения прихватить с собой чаю и конфет Бумбокс отказываться не стал. И на Матушку-Императрицу больше не ссылался. Я проводил унтер-офицера в кабинет моего любимого Карателя и оставил их там одних.

Вернувшись в прихожую, я подумал, а не зайти ли к Лое? Но благовидного предлога для визита у меня не было. А нарываться на резкость как-то совсем не хотелось. Ситуация с Лоей зависла в состоянии неустойчивого равновесия. Так, по крайней мере, мне казалось. И я боялся, что любым своим необдуманным действием – Привет, Лоя? Как поживаешь? Не выпить ли нам вместе чаю? – могу только все испортить.

Поэтому я взял со стола шляпу и пошел к себе в кабинет.

Там я кинул шляпу на вешалку, туда же повесил пиджак, достал из кармана коммуникатор и положил его на стол. Подойдя к окну, я раздвинул пальцами жалюзи и выглянул во двор. «Москвич» с затененными стеклами стоял все на том же месте.