не только разбередил, недавно зажившую, рану, но и добавил дров в топку моего очага самобичевания. Двое любимых мужчин, имеющие проблемы и трудности в жизни, повели себя со мной по разному. Диаметрально противоположно! И что? Ни с одним я так и не смогла примириться. Что это? Мой эгоизм, глупость или просто непонимание ситуации? А может банальная лень, позиция страуса в песке, трусость? Ну, а что, надави я чуть больше на Павла и может докопалась бы до сути. Я же, последние месяцы с ним вообще об этом не говорила! А Рома? Он был честен и открытым со мной с самого начала. А я разозлилась, оскорбила и унизила замечательного парня, преданного брата и просто хорошего человека. У — у-у!

Всё это я прокручивала в своей голове, пока свекровь вытирала платком слёзы и не сдерживаясь сморкалась в салфетку. Я сидела на стуле, обхватив голову руками и раскачивалась, словно маятник. Мне было не просто плохо, мне было противно и паршиво от самой себя. И если Павла, старше меня на десять лет, я поняла и простила в ту же минуту, как прочитала его письмо, то Рома…С Ромой у меня ещё есть незавершенное дело. И я точно знаю, если я с ним не поговорю, вот прям сейчас…Честно и откровенно не поговорю, то буду корить себя всю оставшуюся жизнь.

— Простите, Римма Марковна, мне пора. — я быстро покинула дом свекрови, поцеловав ту на прощанье. Предварительно, мы договорились созваниваться и обмениваться новостями. Она решила вытрясти всю информацию о Паше у Карельского. Что же, я ему не завидую. Пока прогревалась моя машина, я набрала Рому:

— Привет. — проговорила я нерешительно.

— Привет. — ответил мне Рома ровным, до тошноты спокойным, голосом.

— Давай встретимся? — я не смогла скрыть в голосе надежду и скривилась от того, как жалко это прозвучало.

— Зачем, Маргарита? Ты уже всё мне сказала.

— Не всё. — ответила я твёрдо.

— О! У тебя припасено для меня ещё парочка оскорблений? — глумливо спросил Рома. Что же он имел на этот выпад полное право.

— Приходи в кафе, где было наше первое свидание и узнаешь. Жду тебя через час. — резко отчеканила, не желая поддаваться на его провокации.

— Приду. — так же чётко и резко ответил Роман, и отключился.

36. Роман

После звонка Карельского, я умылся, позавтракал яичницей с кофе и собрался в клинику. Мне очень хотелось увидеть Марину, да и с её лечащим врачом надо пообщаться. Может я что-то не так понял и мне не стоит раскатывать губу на возврат денег за операцию? Так или иначе, мне просто необходимо выйти на улицу, заняться основными делами и не думать о Марго. Не думать о той дыре в груди, что мешает мне нормально дышать. Словно чёрный сгусток поселился у меня в лёгких. А ещё, я не сомневался, что только Рита могла бы его рассеять. Но какой ценой? Да, цену я ей так и не назначил. А может стоило? Чем плохи товарно-денежные отношения? Выгодный контракт с обговорёнными условиями и каждая из сторон им будет следовать. Отличное предложение, если бы не мои чувства. За последние два года я нахлебался такими «отношениями» по самое… В общем, я так больше не хочу. И не буду! Даже ради Маргариты.

Когда я приехал в клинику, меня проводили в палату Марины. Её уже перевели из послеоперационной реанимации и она лежала на кровати с вставленной в сгиб локтя иглой от капельницы.

— Привет, братишка! — первой поприветствовала меня она.

— Привет, Русалочка. — поговорил я, вмиг охрипшим голосом. Я был так рад видеть её живой! Пусть вся бледная и с иглой в руке, но она живая! Операция не дала осложнений и не превратила её в овощ. Теперь у неё появился реальный шанс встать самостоятельно на ноги и вести полноценную жизнь. Может даже завести семью, детей…

Я так увлёкся видением её счастливого будущего, что даже не услышал, как она ко мне обращается. Её голос был ещё слаб, но она упорно пыталась до меня достучаться.

— Ром… Рома! — и когда я, наконец, обратил на неё осмысленный взгляд, добавила, — А где Рита?

Как серпом по яйцам, честное слово. Ну и что я ей скажу? Правду говорить пока рано — сестра расстроится. А врать… Зачем? Нужно вывернуться и не проговориться.

— Она на работе, но обещала к тебе заехать, как только тебе станет лучше. — сказал я с улыбкой и ведь ни капли не соврал!

— Это хорошо. Мне нужна…мне ко-что нужно у неё спросить.

— Да? — заинтересованно выгнул бровь и уселся бедром рядом с ней на кровать. — А я значит для этого не подхожу? — притворно обиделся и стал ковырять ботинком пол, показывая, как сильно расстроен её заявлением. Марина тихо засмеялась и отрицательно мотнула головой. — Ты мужчина, Ром, а мне нужен женский взгляд.

После её слов я напрягся. О чём вообще шла речь? Уж, не о мужчине ли…

— В чём дело, Марин? Скажи мне, пожалуйста, чтобы я себя не накручивал понапрасну. — спросил без тени улыбки.

Марина мило покраснела и попыталась отвести взгляд. Тааак, приплыли. Тут и провидцем быть не надо.

— Кто он? — спросил уже более строгим голосом. Ну, прямо заправский папочка, у которого дочь подросток на дискотеку отпрашивается.

Марина замялась, явно не желая со мной откровенничать. А с Ритой значит хотела? Ревность проснулась неожиданно и резко, я даже сам опешил от этих чувств. Ревновать свою родную сестру к малознакомой для неё женщине, которой скоро вообще не будет в её жизни? Маразм! «Стопэ, Ромка, у тебя винтики разболтались в черепушке — пора на капремонт» — успокаивал себя, по-прежнему дожидаясь от неё ответа.

— Мой врач. — прошептала Марина и смущенно потупилась.

— Герман Михайлович?! — с ужасом воскликнул я и даже подскочил на кровати, от чего Марина поморщилась. — Прости. Больно? — я решил, что потревожил её рану на спине своими резкими движениями, которая ещё не зажила после операции,

— Нет. Ты меня оглушил. Теперь я точно, как после бомбежки.

— В смысле? — не понял я.

— Ну, тут много военных лечат. Вот и я теперь не только без ног, но и контуженая. — и эта мелкая рыжая зараза демонстративно схватилась за голову. Я отлично понял, к чему она вела, но соскочить с этой темы я ей не дал.

— Марин, он на тридцать лет тебя старше. — начал я спокойным голосом, вспоминая как надо уговаривать упрямого ребёнка.

— Ром! — перебила меня Марина резко, — Это не он!

— А кто? — теперь