Господи, сколько же раз я хотела броситься нашею своему мужу, обо всем ему рассказать, вымолить у него прощение и поведатьему, что я не виновата в том, что стала такой. Я действительно в этом невиновата. В этом виновата только любовь. Именно любовь заставила меня потерятьконтроль над собой. И до сих пор, прокручивая все еще раз в своей памяти, никакне могу понять, как могло со мной произойти подобное. Если бы кто-нибудь раньшесказал мне о том, что я смогу потерять разум и полностью погрузиться в безумие,я бы ни за что не поверила и рассмеялась ему в лицо. Это слишком красиво ислишком страшно. Это были умопомрачительные встречи, за которые я смогла быотдать собственную жизнь. И эти встречи сопровождались настоящей опасностьюбыть кем-то застигнутыми. Но я заметила одну более чем странную особенностьсвоего организма: я возбуждалась от этой опасности и ощущала, как повышаетсяадреналин. За время наших встреч я так искусно, почти профессионально научиласьврать, что даже сама удивилась: никогда не подозревала, что смогу овладетьподобной наукой.

И все же я не могла и не имела моральногоправа рассказать своему мужу о том, что вечерами, когда мы ложились вместе водну кровать и включали телевизор, я клала свою голову ему на плечо ичувствовала, как предательство сдавливает мое горло, и мне страшно хотелосьрыдать, потому что я ощущала не то плечо… Не то плечо, на которое я бы хотелаположить свою голову. Я пыталась выбраться из этой ситуации, как могла. Япыталась посмотреть на своего мужа теми глазами, которыми смотрела на негоранее, и почувствовать в нем того человека, ради которого я решила расстаться сполюбившимся мне одиночеством и начать семейную жизнь. Я пыталась как толькомогла, но силы слишком быстро меня покидали, а затем их полностью забралалюбовь. Эта любовь принесла мне и радость и горе. Она доводила меня до абсурда.Мне ужасно хотелось схватить того, кого я любила, увезти куда-нибудь и посадитьпод замок, хотелось отобрать его у внешнего мира…

Я проспала весь полет. Вернее, создавалавидимость того, что сплю, прогоняя в голове разные мысли. Я не верила тому, чтоРоман слишком быстро меня забыл, что он возродил свои чувства к жене и уже невидит необходимости в наших с ним отношениях. Он просто бросился из крайности вкрайность и решил, что так будет действительно лучше. И все же меня что-тонастораживало, и я никак не могла понять, чего именно я боюсь: своего чувстваили своего будущего.

Когда самолет пошел на посадку, я все жесмогла немного снять нервное напряжение и посмотрела на своего мужа глазами,полными душевной усталости.

– Вить, у нас все получится. – Я и сама непоняла, для кого именно я это сказала. Для мужа или для себя самой. Но самоеглавное, что я это сказала.

– Конечно, получится, кто бы сомневался…

Все время, пока самолет шел на посадку, Викторменя обнимал и говорил что-то успокаивающее. Я всячески настраивала себя нанужный лад и мысленно искала в муже родственную душу.

При получении багажа мне пришлось встретитьсяс Романом еще раз, и не просто встретиться, а наткнуться на его мощную грудь втот момент, когда сообщили, чтобы пассажиры нашего рейса шли получать багаж.Увидев знакомую волосатую грудь, поверх которой была надета легкая майка вмелкую сеточку, я вскрикнула и почувствовала, как у меня потемнело в глазах.Все мои желания по поводу нашего расставания отошли на второй план и потерялисвою актуальность. Я оказалась слишком слабой и беззащитной, слишком маленькойи хрупкой перед таким большим, сильным и могучим чувством, как любовь.

– Ой, Ромка…

Роман сделал шаг в сторону для того, чтобыобойти меня с другой стороны, но я не придумала ничего лучшего, как сделатьэтот шаг вместе с ним.

– Ева, дай пройти. Меня жена ждет. – Голосмоего любимого был холодным и чужим.

– А я как же?

– А ты, гражданочка, топай к своему мужу иналаживай свою семейную жизнь.

– Ром, ну зачем ты так со мной?.. Я это…

– Что – ты это?

– Я передумала. Я не хочу с тобойрасставаться. У меня ни черта не получается без тебя. Я попробовала, ни чертане получилось.

– Зато у меня получилось.

– Ты врешь. Ты это специально говоришь, чтобыменя позлить. Ну пойми ты меня правильно. Просто мне Витьку жалко. Ты даже непредставляешь, как мне его жалко. Я как о нем подумаю, так у меня сердце кровьюобливается. И с Витькой я уже без тебя не могу. Давай все оставим, как раньше.

– А как было раньше? Ты предлагаешь житьвтроем? Я, ты и твой Витька? А может, тогда прихватим мою жену и будем житьвчетвером? Ты знаешь, меня такие варианты не устраивают. Мне и с женой оченьдаже неплохо.

– Нет. Я совсем не это имела в виду. Будемвстречаться в квартире, которую мы сняли. Ведь мы сняли ее на год, а прошлотолько полгода. И у тебя и у меня есть ключи. Давай встретимся в ней завтрасразу после того, как ты освободишься на работе.

– Ева, встречайся ты в этой квартире скем-нибудь другим. С Витькой своим, например. Прекрасно освежает семейнуюжизнь. Ты только попробуй. Я уверен, что тебе очень понравится.

– Ром, ну не говори ерунды. Завтра в семьвечера я тебя жду.

– Я не приду, – все так же холодно ответилРоман.

– Почему? – Я безжизненно опустила руки истояла словно парализованная.

Я заглянула ему в глаза, но они теперь сильноотличались от тех, к которым я успела привыкнуть. Они стали какими-тонеестественными, жестокими и чужими. Эти дни, что мы провели друг без друга,пролетели необычайно быстро. Прошло не так много времени, а в его глазах ужевсе поменялось и слишком многое ушло.

– Потому, что ты сама все решила…

– Я думала, что смогу, но не смогла. Я хочувернуть все обратно.

– Уже слишком поздно для того, чтобы что-товозвращать.

– А что поздно-то? Что поздно? Никогда ничегоне поздно.

– Ева, ты опоздала.

– Ром, я люблю тебя и всегда буду тебя любить,– говорила я и чувствовала, как все плывет перед глазами. – Завтра в семь часовя буду тебя ждать, а до этого я буду думать о тебе постоянно, потому что ты мойлюбимый человек и эта любовь нам дана свыше.

Несмотря на то что Роман молчал и всем своимвидом показывал, что спешит, ища взглядом свою жену, я говорила… Я говорила ичувствовала, что готова упасть на пол прямо в аэропорту, ползать у ног этогочеловека и, если он все же меня откинет или пнет своим дорогим ботинком, простолечь на спину и начать биться в истерике.