– Но как же другие боги и другие народы? Почему они всё это приняли?

– Многих богов Единый действительно уничтожил и поглотил. В нём было достаточно черноты для этого. Оставшиеся предпочли смириться, отказаться от большей части силы и не высовываться. Змей их не трогает: и без того прекрасно понимая, что ещё пять, десять веков – и все будут молиться только ему, и молитвы людей превратят его в подлинного Единого этого мира.

– Змей?

– Ты видел его аватара… Конечно, у него есть и людские обличья, но что-то я их давно не видывала и подозреваю, что изменения продолжаются, и он… что это? Ты чувствуешь запах?

Ладар торопливо положил руки на рукояти клинков, настороженно оглядываясь по сторонам. Аарх давно уже убедился, что у его странной спутницы чутьё просто сверхъестественное… во всех смыслах. И тут… лёгкий сладковатый запах коснулся его носа. Запах, от которого хотелось кашлять.

– Гарь! Где-то рядом разожгли сильный костёр! Или…

– Или это лесной пожар! – Дзега мрачно оглядывалась по сторонам, пытаясь что-нибудь придумать. – Единый не успокоился. Да, он не может меня учуять, просто знает, что я где-то здесь, и понимает, куда я стремлюсь. Вполне достаточно устроить впереди пожар – и я в ловушке. Бежать назад? Реку мы прошли вчера – не успеем. На шурше ещё смогли бы уйти из огня, но змей помнит его вкус и знает, что нам некуда деться. Хотя – эта тварь предусмотрительна, наверняка и сзади есть ловушка. Похоже, наш путь закончен!

– Ты слишком быстро сдаёшься! – Аарх хмыкнул и торопливо начал снимать с себя лишнее: припасы, плащи, одеяла, всё, чем их заботливо снабдили в городе, что раньше нёс Кирк, а после – все вместе. Теперь же, готовясь к бегу наперегонки с пламенем, боец штрафбата безжалостно сваливал в кучу все те вещи, что могли бы задержать его хоть немного. Правда, складировал достаточно аккуратно – на каменном пятачке в центре дороги, подальше от наступающего пламени, причем продукты положил отдельно: если сюда доберутся дикие звери, то, прельстившись едой, остальные вещи могут не тронуть.

Оставив только пару клинков да сунув в опустевший вещмешок несколько самых нужных вещей, он критично оглядел Дзегу и, аккуратно достав свою любимую метательную рыбку, принялся распарывать тяжёлую дорожную юбку, оголяя стройные ножки. Та, принципиально не носившая брюк, теперь лишь вздыхала, глядя на стремительно укорачивающийся подол, но не протестовала, мгновенно поняв замысел Аарха.

– Хочешь поспорить в скорости со стеной пламени? И как ты это себе представляешь?

– Сейчас увидишь. – Отшвырнув последний клочок материи, оставив лишь нечто вроде широкого ремня или набедренной повязки, Ладар подхватил клинки и выпрямился. – Беги за мной!

Это было слегка позабытое, приятное ощущение. Да, мало кому может нравиться бег наперегонки со смертью, по лесу, где всё служит для убийства, но только не выходцу из штрафбата. Привычка жить на лезвии ножа уже давно вошла в его плоть и кровь, стала необходимостью, без которой жизнь – пресна и скучна. Сзади слышался рёв пламени, трещали и падали объятые огнём деревья. Клинки пели свою песню, мир подернулся серебристой дымкой, в которой легко было различать омуты смерти. Вот ветка налилась чернотой, наклонилась ниже, прямо к голове Аарха. Сверкнул стигис, перерубленная ветвь свернулась кольцами – и упала на землю, уже бессильная. Земля на дороге внезапно превратилась в чернильный омут, но идущий тропой тени легко перепрыгнул её, кончиком меча перечеркнув опасную зону, – и мчался дальше, не обращая внимание на доносящееся сзади бессильное шипение.

Ладар не волновался за бегущую рядом Дзегу: она уже давно доказала, что по своим способностям не отстаёт от Аарха, а, возможно, и превосходит. Если что и удерживало её рядом с человеком – это необходимость постоянно быть в коконе небытия. Скорее всего, она не знала, как вызвать броню – с ней кокон приобретал некоторую прочность и автономность, во всяком случае, должен был согласно давно уже внесённым в неё усовершенствованиям, так и не опробованным на практике.

– Мы бежим к горам?

Ладар вздрогнул и с трудом удержал лезвие тёмного клинка от выпада. Нельзя задумываться во время бега наперегонки со смертью, нельзя. Резко свернув, он обогнул куст, в котором явно кто-то скрывался, глянул вбок, отметив бодрый вид спутницы, и с некоторым трудом ответил, пропихнув слова в спаленную бегом глотку:

– Конечно! Куда же ещё… Если поблизости нет реки, то камни – самый оптимальный вариант защиты от огня. Насколько я помню, там совершенно голые скалы. Достаточно отойти по ним на пару сотен метров, и можно любоваться пожаром, словно в театре.

– Ты оптимист! А как мы заберёмся на скалы?

– Это не самая большая проблема. – Резко затормозив, Аарх уставился на ряд чёрных, лоснящихся тел, перегородивший дорогу. Каахи.

– Ну, вот и всё. – Дзега сникла, опустив голову. – Я же говорила, Змей подстрахуется. Но бегаешь ты замечательно, нам почти удалось.

– Ты опять торопишься. – Ладар резко закинул клинки в ножны и нарочито небрежной походкой направился к замершей кошке во главе строя – единственной, чьё жало в растерянности замерло, а не подрагивало в предвкушении добычи. Его рука чуть помедлила – и опустилась на чёрный загривок, чтобы начать гладить упругую шерсть.

– Здравствуй, Итека. На кого охотится твоя стая в пламени пожара?

Кошка прижала уши, нервно дёрнув хвостом. Сверкающее жало промелькнуло перед лицом человека, но он покрепче сжал всё внутри, не позволив себе отшатнуться или дать задрожать рукам: хищники не должны чувствовать страха.

– Ты сам знаешь. Уйди! Нам попадёт, однако мы выпустим тебя.

– Попадёт? И это говорит такая смелая, большая кошка? С каких пор ты слушаешься кого-то, кроме своих желаний?

– Я не могу… я должна повиноваться.

– Это просто наваждение. Борись. Позволь, я помогу. Доверься мне.

Глаза в глаза… утонув в оранжевых зрачках, расслабился, чувствуя десяток жал, нацеленных в сердце, слыша нарастающий рёв пламени за спиной. Найдя нить смерти, идущую из глаз, скользнул по ней, вошёл в чужой разум и, найдя в нём крохотную команду, призыв охотиться – на маленькую, странно пахнущую добычу, уничтожил чужую волю.

– Так лучше, Итека?

Кошка помотала головой, приходя в себя. Помолчала, прислушиваясь к гаснущим чувствам, и глухо произнесла:

– Спасибо. Но я и так не пыталась охотиться на тебя. Ты член стаи.

– Зато накинулась бы на мою спутницу. Сейчас же ты можешь её спасти. Закинь её на спину и унеси в скалы, подальше от пожара.

– А что будет с тобой?

– А я потанцую со стаей. Это будет весело.

Итека оскалилась, и грустная улыбка странно смотрелась на звериной морде.

– Конечно! Нет ничего веселее последнего танца. Ты вправду хочешь именно этого?

– Может, и нет, но сделаем мы именно так! Бой!