И если промышленность в городе процветала, то музыка приходила в город извне и в строго дозированном объеме. В 1956 году, когда Роберту было всего 8, город захватила волна скиффла, оказав огромное влияние на целое поколение детей, родившихся после войны.

По утрам в субботу в местных кинотеатрах «Kidderminster Central», «The Empire», «The Futress» и «The Grand» показывали мультфильмы. В перерывах между сеансами местные группы The Seven Valley Skiffle Group и The Downville Saints играли свои скиффл версии народных песен. Наполнившие кинозалы 8–10-летние детишки с восторгом танцевали на своих местах.

Роберт быстро вырос из творчества Лонни Донегана и обратился к музыке Джина Винсента и Эдди Кокрана, которые выступали в кинотеатре «Gaumont» в Вустершире. Там же Роберт посмотрел фильмы «Люби меня нежно» и «Школьные джунгли»[48].

Музыкальные группы традиционного жанра под руководством Криса Барбера и Монти Саншайна выступали в концертном зале Киддерминстера, но уже вскоре их затмили местные звезды Роджер ЛаВерн, сыгравший знаменитую партию электрооргана в суперхите «Telstar», и Питер Уинн, вместе с Билли Фьюри и Марти Уайльдом входивший в известный рок-н-рольный цех продюсера Ларри Парнса[49].

Слушать популярную музыку в доме семьи Планта было равносильно преступлению. Роберт прибрал к рукам красно-кремовый проигрыватель «Dansette Conquest», способный крутить форматы пластинок на 78, 45 и 331/3 и даже 162/3 оборота. Он получил его в подарок на Рождество 1960 года, вместе с пластинкой Джонни Бернетта «Dreamin». Впоследствии родители, наверное, осознали, что это стало началом конца. Как только он заполучил этот прибор, рок-н-ролл сразу вытеснил на задний план школу и все остальное. Плант был сообразительным, прилежным учеником и учился хорошо. Он был одним из немногих ребят в начальной школе, кто смог перейти в среднюю грамматическую школу[50] Стаурбриджа, успешно сдав экзамен 11+. Но стоило ему услышать «a wop bop-a-loo bop» и «I get-a so lonely baby, I get-a so lonely», как все планы на «успешное» будущее полетели коту под хвост. Он заболел музыкой.

«Я прятался за занавеской в гостиной и изображал Элвиса», – вспоминал он позже. Когда ему благоволили небеса, он ловил волны «Радио Люксембург». Услышав в эфире «I Like It Like That» Криса Кеннера, он снова и снова пытался повторить сладкоголосую манеру исполнения. Родители были в ужасе. «Они выключали проигрыватель из розетки и говорили, что это музыка дьявола», – вспоминал он. Родители возлагали на сына большие надежды, мечтали, как он будет работать на хорошей стабильной работе, носить костюм и галстук. Они считали, что рок-н-ролл толкает их сына на неверный путь и в итоге погубит. Ситуация стала настолько серьезной, что они решили, что их сын отбился от рук. Музыка, любимая музыка Роберта, постоянно становилась причиной конфликтов.

Роберт начал зависать в кофейнях, которые возникали по всему Уэст-Мидленсу, как грибы после дождя: «The Bongo Hut», «The Coventry Jive Caf», «Worcester Cross Teen Youth Club». Их главным достоинством были… музыкальные автоматы. Как приятно было послушать «Rumble» Линка Рея, «Forty Miles of Bad Road» Дуэйна Эдди, а также простейшие и чисто английские поделки Джо Мика[51] – «Just Like Eddie» Берта Хайнца, «Can’t You Hear My Heart» Дэнни Риверса, «Be Mine» Лэнса Форчуна. Эти записи лишь подливали масло в огонь. «Я связался с этой компанией, что несколько огорчило моих родителей, – сказал Роберт, – отношения с родителями дали трещину, и она становилась все шире и шире».

Примерно в это время, в середине 1963 года, в Черную страну пришел настоящий рок-н-ролл. 15-летний Плант отправился по привычному маршруту в кинотеатр «Gaumont», где состоялся звездный концерт, участниками которого были The Rattles, Микки Мост, Бо Диддли, Литтл Ричард, The Everly Brothers и The Rolling Stones. Один за другим они отыгрывали свои яркие сеты по 20 минут, доводя подростка до умопомрачения. «От восторга с меня пот ручьями лился», – вспоминал он годы спустя. Особенно ему запомнились ритм-энд-блюзовые исполнители. Он проникся творчеством The Miracles и Смоки Робинсона, обладавшего бархатистым голосом. Роберт углублялся в музыку все сильнее, вдохновляясь Соломоном Бирком, Патти Лабелль, The Lafayettes, Артуром Александером, The Jive Five и другими близким им по духу исполнителями. Ритм-энд-блюзовые исполнители подтолкнули его, как и Брайана Джонса, Мика и Кита, Эрика Клэптона и Джимми Пейджа, исследовать истоки блюза.

Вскоре в Черную страну пожаловали караваны легендарных блюзменов, наследников Роберта Джонсона и Чарли Паттона. Биг Джо Уильямс, Мадди Уотерс, Джимми Уизерспун, Сонни Бой Уильямсон, Бадди Гай. Лайтнин Хопкинс забивал в подошвы ботинок бутылочные пробки и отбивал ими буги-шаффл, аккомпанируя так своей жалящей игре в духе Техаса. После такого концерта Роберт помчался в магазин пластинок недалеко от ратуши и заказал «Preachin’ the Blues» – антологию с записями Мемфиса Слима, Джимми Рида и Джона Ли Хукера, альбом The Blues Volume 1: Folk Festival of the Blues с записями Мадди Уотерса, Хаулина Вулфа и Бадди Гая, а также пластинку Рэя Чарльза. Доставки пластинок пришлось ждать целый месяц.

«Каждый раз, когда я слушал Сонни Боя Уильямсона, у меня по спине бежали мурашки, – говорил Роберт, – он очень на меня влиял. А истории о его жизни… Он отрывался по полной и был грубым… Вот таким бы я хотел быть в 70 лет».

Такие группы как коллективы The Shadows, Johnny Kidd & the Pirates, и даже The Yardbirds, которые еще вчера значили для Роберта так много, стали, по его словам, «пресной шелухой». Как говорил Дэйв Пегг, который пережил подобный опыт: «Однажды ты просто не можешь ни слушать, ни играть такое дерьмо». Роберт объяснял это так: «Блюз помогал выражать себя по-настоящему, а не копировать кого-то. Только когда я начал петь блюз, я мог высказать все, что у меня внутри, все свои надежды и страхи».

У Планта не было проблем с самовыражением. Широчайший диапазон голоса, который мог захватывать зал от сцены до самых последних рядов, и уникальная манера исполнения. Став подростком, Роберт вышел из-за занавески в гостиной и стал петь на публике. Поначалу он играл на стиральной доске в The Delta Blues Band, где фронтменом был его старший товарищ Перри Фостер. «В 15 я сразу попал под его чары», – говорил Роберт.

Фостер производил впечатление «настоящего белого блюзмена», игравшего как Биг Джо Уильямс на восьмиструнной гитаре, которую блюзовые музыканты любили использовать для игры в открытом строе, чтобы придать аккомпанементу оригинальную окраску. В 1963–1964 годах Плант и Фостер основали резиденцию в «Seven Stars Blues Club» в Стаурбридже. Они регулярно выступали с меняющимся составом музыкантов, как это делали Алексис Корнер и Сирил Дэвис в Лондоне. Их концерты привлекали богему местного колледжа искусств. «Мы горланили “Got My Mojo Working”», – вспоминал Роберт. Также они перепевали мелодии Бадди Гая,