никаких законных действий по этому заявлению о преступлении Генеральным прокурором СССР в установленном порядке принято не было, не было даже простой отписки. Генпрокурор молчит как Зоя Космодемьянская. Что также является грубым нарушением закона, причинившим существенный вред официально провозглашаемым интересам государства, направленным на обеспечение законности и правопорядка в стране, а также охраняемым законом правам и интересам граждан. Тем самым Генеральный прокурор СССР, как и Прокурор РСФСР, в свою очередь совершил преступление, подходящее под признаки ст. 170 УК РСФСР (злоупотребление властью).

Как говорится, рука руку моет – судья, совершив преступление, отказал в правосудии, а Прокурор РСФСР заодно с Генеральным прокурором СССР также совершили преступления, не приняв надлежащих мер к устранению беззакония. Особо подчеркну, что все преступления чиновники творили не таясь, в открытую. Кому-то может показаться странным, что в креслах Прокурора РСФСР и Генерального прокурора СССР сидят люди, которые совершают преступления и не особо это скрывают: «Ну и прокуроры у вас! Куда ни глянь – одни уголовники». Да что поделаешь. Уж какие есть. В этом государстве и не такое бывает.

Что делать, если сам Генеральный прокурор СССР совершил преступление? Действующим уголовно-процессуальным законодательством не установлено, кто правомочен возбуждать уголовные дела в отношении Генерального прокурора СССР. Из чисто спортивного интереса мною 02.07.90 г. в Прокуратуру СССР на имя Генерального прокурора СССР было подано заявление о преступлении, в котором ставился вопрос о возбуждении уголовного дела по признакам ст. 170 УК РСФСР в отношении Генерального прокурора СССР по факту совершенного им преступления.

Разумеется, на это заявление – ни ответа, ни привета. Многим покажется абсурдным мое требование к Генеральному прокурору СССР возбудить уголовное дело против него самого. Но, скажу по большому секрету, последнее заявление я подал специально для того, чтобы наглядно продемонстрировать всю абсурдность самой мысли о возможности правового государства в СССР, о том, что советская власть всерьез намерена соблюдать собственные законы и права человека, этими законами гарантированные. И это не какая-то моя литературная гипербола – по официально действующим советским законам такое поведение Генпрокурора СССР действительно квалифицируется как преступление.

Во всяком случае, все предусмотренные действующим советским законодательством средства привлечения чиновников-преступников к уголовной ответственности мною исчерпаны, а результат налицо. Государство не хочет и, самое главное, не может соблюдать собственные законы, в том числе и охраняющие граждан от преступных посягательств должностных лиц, а заставить его некому. Апеллирующая всегда к западному общественному мнению горстка людей сейчас не в счет – Запад заворожен горбачевской перестройкой, как кролик, сам лезущий в пасть к удаву.

Еще один эпизод. Определение об оставлении заявления без движения может быть обжаловано в порядке надзора путем подачи жалобы соответствующему должностному лицу, которое может (если захочет) принести протест на это определение. Правом принесения протеста в порядке надзора на определения райнарсудов г. Москвы обладает председатель Мосгорсуда. Для очистки совести я направил ему надзорную жалобу на определение судьи Щупляка, которая поступила в Мосгорсуд 29.04.90 г.

Членом Мосгорсуда Архиповой Л.А. эта жалоба 03.05.90 г. была направлена председателю Сокольнического райнарсуда, что само по себе незаконно, так как председатели нарсудов неправомочны рассматривать надзорные жалобы. 18.07.90 г. помошник прокурора Сокольнического района Иванов И.Л. официальным письмом сообщил мне, что по журналу регистрации Сокольнического райнарсуда моя надзорная жалоба не значится.

Вот так-то! Мосгорсуд в нарушение закона направил жалобу в народный суд, где она и исчезла загадочным образом. Как видно, судейские не брезгуют не только преступлениями против правосудия, но и классической уголовщиной – кражами судебных документов. Cлучай этот, может и не очень типичный для наших правоохранительных органов, но и не такая уж большая редкость. Здесь нет ничего непонятного. Из надзорной жалобы ясно, что определение судьи незаконно и подлежит отмене, а дело по иску Григорьянца о защите чести и достоинства должно быть рассмотрено и разрешено по существу в открытом судебном заседании. Но зачем руководству Мосгорсуда искать самим себе неприятности?! Вот они и отфутболили ее... в никуда. Плохо конечно, но все же легче, чем принимать по ней решение по существу – приносить протест на неправосудное определение, или писать в мой адрес официальный ответ с очень глупым обоснованием отказа в опротестовании.

В любом обществе, демократическом или не очень, существуют различные механизмы защиты прав и свобод. В США, например, сила общественного мнения громадна, и средства массовой информации очень часто имеют определяющее значение и влияние на формирование внешней и внутренней политики государства. Случись там мало-мальски значимое нарушение прав и свобод, охраняемых американскими законами, как на это сразу начинает реагировать пресса, правозащитные и другие общественные организации – возникает общественный резонанс. Немедленно и необходимо следует реакция соответствующих государственных органов для восстановления нарушенных прав, и привлечения виновных к юридической ответственности.

В правовых науках эти государственные структуры, управомоченные в пределах своей компетенции принимать непосредственные юридические меры к устранению нарушений закона и к наказанию виновных, именуются «узкоюридическими механизмами». В отличие от механизмов общественных – средств массовой информации, общественных организаций и других, действие которых осуществляется опосредствованно через общественное мнение, или, опять же, через узкоюридические механизмы.

Все юридические гарантии прав и свобод в обществе могут быть обеспечены в конечном счете только действием государственных узкоюридических механизмов, немедленно реагирующих на все ставшие известными нарушения закона. Особенно это относится к преступным нарушениям должностными лицами государства охраняемых законом прав граждан. Нет законного реагирования государственных механизмов – нет реальных юридических гарантий прав и свобод человека и гражданина, что бы там ни было написано в конституциях и законах.

Америка считается одной из самых демократических стран, но представьте себе, что общественные механизмы защиты прав и свобод там есть, а узкоюридических – нет. То есть официально узкоюридические механизмы там как бы есть, но на практике не действуют. Это если бы в США какой-либо госчиновник грубо нарушил права и свободы гражданина, причем такое нарушение по американским законам считалось бы преступлением, – все общество этим возмущается, негодует и протестует, а реакции правоохранительных органов – никакой, будто их на белом свете не существует. Можно себе такое представить по отношению к любой, пусть даже не очень демократической стране?! Так почему демократический Запад представляет себе такое по отношению к перестроечному СССР, якобы осуществляющему демократизацию?!

Получается, что демократизация есть, а юридических гарантий прав и свобод граждан как не было,