революции» в качестве наркома закончилась. Стали его пробовать на других должностях, может хоть где-то он сможет себя проявить. Назначили председателем Главконцесскома. Опять сидел на совещаниях с французскими романами. Потом был пост Председателя особого совещания при ВСНХ по качеству продукции — тоже самое. Председатель Электротехнического комитета — такая же картина. Троцкий демонстрировал, что эти должности для него оскорбительно незначительные, назначения трактовал, как попытки его унизить. Его биографы с этим тоже соглашаются, когда объясняют поведение своего кумира.

Конечно, если бы эти биографы занимались всю жизнь не кабинетно-«научной» работой, а реальным делом, требующем реального результата, а не «научных» трудов, то они бы поняли, «где здесь собака порылась». Они бы обязательно сталкивались бы с такими троцкими.

Лев Давидович страдал тяжелейшим комплексом собственной неполноценности. Он осознавал свою деловую неспособность, а умения учиться у него не было. Да и амбиции отсекали саму мысль начать с малого и дорасти до значительного. Поэтому — всегда поза. Я великий и гениальный, а вы мне — какую-то ерунду подсовываете! Так вот вам — я буду вас игнорировать и читать книжки про французскую любовь!

Я сейчас процитирую его собственные строки, в которых он объясняет, почему даже при Ленине следов его какой-то работы никто не замечал:

«Нет никакого сомнения в том, что для текущих дел Ленину было во многих случаях удобнее опираться на Сталина, Зиновьева или Каменева, чем на меня. Озабоченный неизменно сбережением своего и чужого времени, Ленин старался к минимуму сводить расход сил на преодоление внутренних трений. У меня были свои взгляды, свои методы работы, свои приемы для осуществления уже принятых решений. Ленин достаточно знал это и умел уважать. Именно поэтому он слишком хорошо понимал, что я не гожусь для поручений. Там, где ему нужны были повседневные исполнители его заданий, он обращался к другим.»

Кто умный, тот поймет, в чем по собственной глупости признался сам Троцкий. Какой смысл ему поручать хоть что-то, если этот баран, ничего ни в чем не соображая, начинает не исполнять порученное, а придумывать «свои методы работы»?

Вот вам и вся деятельность «льва революции» после Октября и до ухода, его окончательного сваливания в голую оппозиционную склоку.

* * *

Не в обиду профессиональным историкам, т. е., тем, кто позаканчивал исторические факультеты в университетах на кой-то черт, но практически все, с кем из них довелось общаться, наводят на мысль, что развитие их интеллекта остановилось в годах детства, в период, когда им бабушки рассказывали на ночь сказки. Как маленькими детишками верили они в сказки, так до сих про верят во всякую чудесатую ерунду. И верят свято, поэтому споры с ними практически абсолютно бесплодны. Хуже детей.

В детском садике, лет в 5, я поспорил с Любой Алексеевой, моей подружкой детства. Бабушка Любе рассказала сказку про то, как Иванушка напился из козлиного копытца и стал козленком. Я не поверил. Мы убежали из садика во время прогулки домой к Любе, у них коза была. Нашли след ее копыта, налили в него воды и я оттуда пил. Хорошо, хоть дизентерией не заболел. Хотя, иногда козлом и обзывали. Может, бабушка и не обманывала. С другой стороны, и я много кого обозвал козлами…

Так историки хуже маленькой девочки Любы Алексеевой. Та хоть проверять «версию» согласилась и пришла к выводу, что бабушка всё придумала. Историки же «бабушкам» верят безоговорочно. Особенно если «бабушка» — профессор. Доценту — еще так сяк, а профессор — это без вопросов.

Я очень много лет, еще со школы, увлекался историей древней и средневековой Руси. Понятно, богатыри, мечи, Евпатии Коловраты и разные Пересветы — самое пацанское увлечение. Потом интерес к исторической литературе, исследованиям и историкам проснулся. Закончилось горьким осознанием, что правды в сказках про братца Иванушку, сестрицу Аленушку и Бабу-Ягу больше, чем во всей исторической науке.

Я, конечно, понимаю, что Василий Ян — сочинитель исторических романов. Но он историк по образованию. И он романы свои о монголо-татарах сочинял, опираясь на то, что историки «открыли». Нет, конечно, еще конное войско в снегах под Рязанью хоть как-то, и то почти никак… Но Средняя Азия! Монголы под Самаркандом! Лето! Мухи, овода, слепни. Десятки тысяч лошадей, быков, верблюдов — над всем этим тучи насекомых. Здесь же богатуры из Каракорума. Всё это испражняется на землю, сначала твердыми отходами, потом сверху поливается жидкими. Копытами месится, течет в арыки. В кучах навоза опарыши. Монголы грязными руками жрут трофейную баранину, отгоняя от мяса рои мух, кумыс на жаре прокис… Чего-то мне кажется, что это был бы последний поход Чинхисгана. Насмерть обдристалась бы его орда.

А путешествие князя Александра Ярославовича Невского из Новгорода в Монголию на тройке с бубенцами! Причем, это профессиональные историки лупят на полном серьезе!

Да черт с ней, с древностью! Мы же про Троцкого. Так эти профессиональные историки же не только одной древностью занимаются. Ну и оставались бы там, закопавшись в летописи, но они же в такую же легендарно-былинно-сказочную фантастику превращают и новейшую историю.

А им люди верят. Они же историки. Вот как про монголо-татар верят, так, например, верят, что в ВОВ наши потери больше немецких. Причем, люди видят перед собой данные о том, что советская промышленность поставила армию в разы больше танков, самолетов, пушек, чем было у гитлеровцев, но верят «историческим» цифрам потерь. Вроде бы простой вопрос: кто убивает больше вражеских солдат — танкист, артиллерист или пехотинец? — но мозги отсушены историками.

А в биографии Л. Д. Троцкого они вообще такого наворотили! Самое выдающиеся у них — знаменитый архив Троцкого. Круче даже денег еврейских банкиров. И уже, насколько я в курсе, Фельштинский издал 9 томов документов из этого архива.

Подозреваю, что наши далекие потомки будут на основании этих документов верить в своих «монголо-татар».

Официальная история про изгнание Троцкого гласит, что он отправляясь в Турцию из Одессы сумел прихватить с собой личный архив, набитый секретными документами. Вот как