к преданности, которая возносила к небу шпили, как молитвенные литании. А новая религия Марии, спонтанно возникшая в сердцах людей, вылила свою любовь и доверие к Божественной Матери в великолепные храмы, где тысячи ее детей могли собраться, чтобы воздать ей почести и попросить ее помощи. Все эти и многие другие влияния объединились, чтобы затопить полконтинента обильными потоками невиданного искусства.

Древние техники то тут, то там переживали опустошение варваров и упадок городов. В Восточной империи старые навыки не были утрачены; и именно с греческого Востока и византийской Италии художники и темы искусства вошли в жизнь возрождающегося Запада. Карл Великий привлек к себе на службу греческих художников, бежавших от византийских иконоборцев; поэтому искусство Ахена соединило византийскую изысканность и мистицизм с немецкой основательностью и приземленностью. Монахи-художники из Клюни, открывшие в X веке новую эру в западной архитектуре и украшениях, начали с копирования византийских образцов. Школа монастырского искусства, созданная в Монте-Кассино аббатом Дезидерием (1072), преподавалась греческими учителями по византийским образцам. Когда Гонорий III (1218) захотел украсить Сан-Паоло fuori le mura, он послал в Венецию за мозаичистами; и те, кто приехал, были проникнуты византийской традицией. Колонии византийских художников можно было найти в десятках западных городов; именно их стиль живописи сформировал Дуччо, Чимабуэ и раннего Джотто. Византийские или восточные мотивы - пальметты, листья аканта, животные в медальонах - пришли на Запад на текстиле и слоновой кости, в иллюминированных манускриптах и прожили сотни лет в романском орнаменте. Сирийские, анатолийские, персидские формы архитектуры - свод, купол, фасад с башней, композитная колонна, окна, сгруппированные по два или три под переплетной аркой, - снова появились в архитектуре Запада. История не делает скачков, и ничто не потеряно.

Как развитие жизни требует не только наследственности, но и вариативности, а развитие общества - экспериментальных инноваций и стабилизирующих обычаев, так и развитие искусства в Западной Европе включало не только преемственность традиции в мастерстве и формах, стимулирование византийских и мусульманских образцов, но и неоднократный поворот художника от школы к природе, от идей к вещам, от прошлого к настоящему, от подражания образцам к самовыражению. В византийском искусстве было мрачное и статичное качество, в арабском орнаменте - хрупкая и женственная элегантность, которые никогда не могли отразить динамичную и мужественную жизненную силу возрожденного и оживленного Запада. Народы, поднимавшиеся из Темных веков к полудню XIII века, предпочитали благородную грацию женщин Джотто чопорным Теодорам византийских мозаик; и, смеясь над семитским ужасом перед изображениями, они превращали простое украшение в улыбающегося ангела Реймсского собора и золотую Деву Амьенскую. Радость жизни победила страх смерти в готическом искусстве.

Именно монахи, сохраняя классическую литературу, поддерживали и распространяли римские, греческие и восточные художественные техники. Стремясь к самодостаточности, монастыри обучали своих воспитанников как декоративным, так и практическим ремеслам. Для церкви аббатства требовалась алтарная и алтарная мебель, потир и пикса, реликварии и святыни, миссал, канделябры, возможно, мозаики, фрески и иконы, чтобы информировать и вдохновлять благочестие; все это монахи по большей части создавали своими руками; более того, сам монастырь во многих случаях был спроектирован и построен ими, как сегодня Монте-Кассино возвышается трудами бенедиктинцев. Большинство монастырей включали в себя просторные мастерские; в Шартре, например, Бернар де Тирон основал религиозный дом и собрал в нем, как нам говорят, "мастеров по дереву и железу, резчиков и ювелиров, живописцев и каменщиков... и других, искусных во всех видах хитроумной работы".1 Иллюминированные манускрипты Средневековья почти все были делом рук монахов; лучшие ткани производились монахами и монахинями; архитекторы ранних романских соборов были монахами;2 В одиннадцатом и начале двенадцатого века аббатство Клюни поставляло большинство архитекторов для Западной Европы, а также многих живописцев и скульпторов;3 А в тринадцатом веке аббатство Сен-Дени было процветающим центром разнообразных искусств. Даже цистерцианские монастыри, которые во времена бдительного Бернарда были закрыты для украшений, вскоре поддались притяжению формы и волнению цвета и начали строить аббатства, столь же богато украшенные, как Клюни или Сен-Дени. Поскольку английские соборы, как правило, были монастырскими, регулярное или монашеское духовенство продолжало доминировать в церковной архитектуре Англии до конца XIII века.

РИС. 16 - Симабуэ: Мадонна с ангелами и собор Святого Франциска в Ассизи

РИС. 17-Портрет святого Книга Келлса

РИС. 18. Роспись по стеклу, Шартрский собор XII века

РИС. 19-Розовое окно Страсбургского собора

РИС. 20 - Собор Парижской Богоматери

РИС. 21-Гаргулья Нотр-Дам, Париж

РИС. 22-Гаргулья Нотр-Дам, Париж

РИС. 23. Кафедральный собор, западный вид на Шартр

РИС. 24-"Скромность" Северный трансепт, Шартрский собор

РИС. 25- "Посещение" Северный трансепт, Шартрский собор

Но монастырь, как бы ни был прекрасен в качестве школы и убежища для духа, в силу своего уединения обречен быть хранилищем традиций, а не театром живого эксперимента; он больше подходит для сохранения, чем для создания. Только после того, как расширившиеся запросы богатеющих мирян стали питать светских художников, средневековая жизнь нашла буйное выражение в неприхотливых формах, что привело готическое искусство к полноте. Сначала в Италии, потом во Франции, а меньше всего в Англии, эмансипированные и специализирующиеся миряне двенадцатого века, объединившись в гильдии, переняли искусство у монастырских учителей и рук и построили великие соборы.

II. УКРАШЕНИЕ ЖИЗНИ

Тем не менее именно монах написал наиболее полный и показательный свод средневековых искусств и ремесел. Теофил - "любитель Бога" из монастыря Хельмерсхаузен близ Падерборна - написал около 1190 года "Schedula diversarum artium":

Феофил, смиренный священник... обращает свои слова ко всем, кто желает практической работой своих рук и приятным размышлением о новом отбросить... леность ума и блуждание духа.... [Здесь такие люди найдут] все, чем владеет Греция в отношении разнообразных цветов и смесей; все, что Тоскана знает о работе с эмалями... все, что Аравия может показать из работ вязких, легкоплавких или чеканных; все многочисленные вазы и скульптурные геммы и слоновую кость, которые Италия украшает золотом; все, что Франция ценит в дорогом разнообразии окон; все, что прославлено в золоте, серебре, меди или железе, или в тонкой обработке дерева или камня".4

Здесь в одном абзаце мы видим другую сторону эпохи веры - мужчины