двенадцатого вечера, когда приятель Васи Саша Антошкин уже спал.

Квартира у Саши была однокомнатная, поэтому решили расположиться на кухне под видом чаепития.

— Какие будут предложения? — спросил Василий, налив гостю кружку кипятка и бросив туда пакетик «Липтона».

— Начнем с ваших, — осклабился Самандар.

— Пожалуйста, — пожал плечами Василий. — Лучше всего брать Маракуца на его квартире. Однажды мы с Матвеем уже были у него, вряд ли он ожидает повторения чего-либо подобного. Как известно, короля играет свита, а свита у Николая Савельевича не производит впечатления интеллектуалов.

— Это все?

— Все.

— Тогда у меня другое предложение. Маракуц построил недавно на берегу Оки большой спортивный центр с первоклассными теннисными кортами, а для того, чтобы заявить об этом миру, пригласил известных теннисистов, есть даже пара ребят из первой десятки. Завтра открытие комплекса и начало соревнований под громким названием Кубок Рязанского кремля. Лучше всего брать Маракуца там.

Василий хлебнул кипятку, чуть не обжегся и некоторое время пил чай молча. Наконец сказал свое слово:

— А что? Вполне бредовый план. Может сработать. Там-то уж он наверняка не будет нас ждать. Давайте обсудим детали.

Самандар достал из кармана пиджака сложенный вчетверо план спортивного комплекса и разложил на столе.

Через полчаса они закончили обсуждение плана операции, и Самандар ушел. Был ли он сердит на Котова за Ульяну или просто не мог вести себя иначе, но говорил он коротко, отрывисто и только по делу, ни разу не коснувшись имени Ули. Вася даже почувствовал облегчение, когда Вахид ушел. В принципе он и контактировал-то с ним вынужденно, понимая, что один с гвардией Маракуца-Боксера не справится. Но с приближенным Носового, ставшим Тенью-2 в кабинете «СС», надо было кончать.

В субботу восьмого июня Василий подъехал к центральным проходным спорткомплекса за час до начала соревнований. Публика уже начала собираться, в основном элитарная — на «девятках», «шестнадцатых», «фордах», «тойотах» и «мерседесах». День обещал быть солнечным, безветренным, температура к девяти часам утра поднялась уже к двадцати двум градусам.

Через центральный вход Василий все же не пошел. Понаблюдав за толчеей у турникета через стекла автомобиля, он обошел здание зимнего корта и предъявил дежурному служебного входа удостоверение офицера ФСБ. Охранник, молодой мужик в кепи, с побитым оспой лицом, постарался вытянуться «во фрунт», но ему помешал живот. Сконфуженный, он открыл дверь во двор комплекса, и Василий гордо продефилировал дальше. Одет он был в черные легкие брюки и шелковую куртку с эмблемой пепси-колы, на голове имел точно такое же кепи, как у охранника, а светлые усики и накладные брови сделали его практически неузнаваемым.

Хорошо изучив расположение спортзалов, кортов и подсобных помещений, Василий знал, куда идти, и вскоре проник на территорию главного корта с изумительным травяным покрытием и многоярусным амфитеатром для зрителей.

С размахом строил себе игрушку Боксер! — подумал Василий. Когда-то он играл в теннис, но любительски, ради удовольствия, однако игру эту любил.

К половине десятого на корт прибыла бригада обеспечения безопасности Маракуца, ведомая знакомым Васе квадратным качком со светлыми волосами и глазами навыкате. Расставив людей: двоих — на входе корта, шестерых — за сеткой тренерского ложа, еще двоих — у входа в ложу, где должны были сидеть влиятельные люди города от мэра до начальника УВД, и четверых — за спинами гостей, — квадратный молодец исчез.

Ровно в десять появился сам Маракуц: в ослепительно белом костюме, ковбойской шляпе, громадный, толстопузый, потеющий не столько от жары, сколько от массы тела, улыбающийся ослепительной улыбкой кинозвезды, довольный жизнью. Жена Боксера, мэр Рязани, чиновники помельче шли в кильватере главного «благодетеля». Спину Маракуцу прикрывали два широких шкафа, отодвинувшиеся в тень, как только Николай Савельевич сел на свое место под козырьком ложи.

Затем началась процедура открытия соревнований.

Подождав минуты две и не заметив среди зрителей Самандара, Василий начал действовать.

Сначала он подошел к одному из сторожей Маракуца, оставленному на входе, и сказал тихо, незаметно показав удостоверение:

— Нужна твоя помощь. Зайди в раздевалку.

— Но мне приказано… — заикнулся было парень, одетый, как и вся команда телохранителей Боксера, в светло-серый костюм, бежевые туфли, серую рубашку и белый галстук.

— Готовится шухер, — сказал Василий с нажимом. — Мы должны защитить твоего босса и его друзей. Иди!

Парень глянул на своего напарника, с которым разговаривала какая-то дама в зеркальных очках, и поплелся по главному проходу, ныряющему под землю, в раздевалки и душевые. Не заметив ничего подозрительного, Василий сбежал по ступенькам вниз, догнал охранника, настороженно следящего за суетой спортсменов и обслуживающего персонала в коридорах под амфитеатром стадиона, и махнул рукой: за мной. В первой же из пустующих раздевалок он с ходу воткнул парню указательный палец в солнечное сплетение, раздел обмякшего и переоделся в его костюм. Свой аккуратно свернул и спрятал в один из шкафчиков. Уложил уснувшего подручного Маракуца на лавку, чтобы кто-нибудь, увидев, принял его за уставшего спортсмена. После чего направился в средний ярус трибун, где располагалась центральная ложа для Очень Важных Персон. У парня в карманах обнаружились карты, складной нож, электрошокер «павиан», зажигалка, сигареты, расческа и портмоне с пачкой зеленых. Все это хозяйство Васе было без надобности, но выбрасывать его он не стал.

Расположившись так, чтобы видна была вся ложа, Василий принялся считать эйсы[206], подаваемые одним из фаворитов Кубка, хорватом Гораном Иванишевичем. На третьем эйсе к мэру города, сидевшему рядом с Маракуцем, подошел его секретарь, склонился к уху. Выслушав, мэр кивнул, сказал что-то соседу, встал и вышел из ложи. Сопровождал его всего один телохранитель, и Вася посчитал это удачей.

Они пересеклись в холле административного здания спорт-комплекса: мэр, телохранитель, секретарь, Котов и Самандар. В результате на ногах остались стоять лишь Василий и Вахид Тожиевич.

В холле никого не было, все работники центра смотрели игру, но переодеваться сподручнее было в закрытом помещении, и тела потерявших сознание людей перенесли в кабинет директора спорткомплекса. Самандар надел костюм мэра, Василий — его телохранителя, хотя в костюм этого шкафообразного представителя мужского пола можно было бы