«Страдал запоями и известный австрийский писатель Йозеф Рот… Он покинул Германию в 1933 году и с 1935-го жил в Париже. Однажды друзья доставили его в больницу и сказали врачам, что у писателя сердечный приступ. На самом деле Рот несколько месяцев беспробудно пил. Врач поставил диагноз “делириум тременс”321 через два дня после того, как Рот попал в больницу». (Гаев, 1999, с. 200.)

«Равнодушие к собственной участи и даже более того — тайное стремление к смерти <…> безмерное отчаяние, порожденное бессмысленностью и безнадежностью борьбы, душевное смятение вслед за смятением мира превратили этого прозорливого, этого чудесного человека в неудержимого и под конец неизлечимого пьяницу… Йозеф Рот пил с горя, пил, чтобы забыться, его русская душа, тяга к самоосуждению, сделала его рабом этого медленного, страшного яда. Прежде алкоголь был для пего лишь средством творческого возбуждения: за работой он время от времени пригубливал, именно пригубливал рюмочку коньяку. Это был сначала всего лишь прием художника». (Цвейг, 1997, с. 420–421.)

«В изгнании он лишился средств к существованию, его жена сошла с ума. Рот принял яд и умер в парижской больнице». (Чхартишвили. 1999, с. 540.)

Хронический алкоголизм, по своей сути и является «тайным стремлением к смерти». У Йозефа Рота он протекал с психотическими расстройствами) достигая степени алкогольного делирия (бреда со зрительными галлюцинациями). Учитывая также психопатологически отягощенную наследственность, можно предположить, что писатель, возможно, первично страдал депрессивным расстройством.

РУБАКИН НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1862–1946), русский книговед, библиограф и писатель. С 1907 г. жил в Швейцарии. Разрабатывал проблемы пропаганды книги, руководства чтением, самообразования. С 1930 г. получал пенсию от Советского правительства. Похоронен в Москве (1948).

«Усиленные занятия отозвались па его здоровье. В 1881 году он страдал переутомлением и, как сам пишет, стал неврастеником…. Никогда не брал в рот спиртного…. Быть может, в этом… сказалась старообрядческая закалка…. У него был ужасный почерк, который с годами стал хуже. У него была судорога большого пальца, так называемая писательская суДорога…. Был крайне мнительным, и, как все мнительные люди, он верил одним врачам, а другим не верил, верил тем, кто ему нравился своими диагнозами. Но любопытно, что все эти болезни не помешали ему дожить до почти до 85 лет». (Рубакин, 1979, с. 22, 52, 55, 64.)

Н.А. Рубакин страдал так называемым «писчим спазмом», который представляет собой судороги мышц пальцев кисти с нарушением их согласованного действия при письме. Все другие достаточно сложные действия обычно осуществляются в прежнем объеме. Писчий спазм, как правило, развивается при невротических состояниях у лиц. профессионально занимающихся письмом.

РУБЦОВ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ (1936–1971), русский поэт.

«Мне поставят памятник на селе!

Буду я и каменный навеселе!..»

Н.М. Рубцов

Общая характеристика личности

«Рубцову было шесть лет, когда умерла мать и его сдали в детдом…. Для молодого Рубцова характерно суровое неприятие даже малейших компромиссов, полное отсутствие умения подлаживаться под характер другого человека». (Коняев, 2001, с. 5, 65.)

«Учеба Рубцова в Литинституте продолжалась до декабря 1963 года. После чего его выгнали. 3 декабря он заявился в пьяном виде в Центральный дом литераторов и устроил в нем драку… Все дело в том, что за время своего обучения поэт уже столько раз попадал в различные пьяные истории, что случай в Доме литераторов переполнил чашу терпения руководителей института… Будто магнитом он притягивал к себе неприятности и всегда оказывался в них крайним». (Раззаков, 1998, т. 2, с. 595–597.)

[Январь 1965 г.] «…Прописки в столице у него не было, поэтому ему приходилось скитаться по разным углам, вплоть до скамеек на вокзалах… [Из воспоминаний Л. Дербиной] “Он был поэт, а спал как последний босяк. У него не было ни одной подушки, была одна прожженная простыня, прожженное рваное одеяло. У него не было белья, ел он прямо из кастрюли. Почти всю посуду, которую я привезла, он разбил”». (Там же, с. 598–599.)

«Возможно, я для вас в гробу мерцаю, / Но заявляю вам в конце концов: / Я, Николай Михайлович Рубцов, / Возможность трезвой жизни отрицаю». (Н.М. Рубцов)

[Лето 1970 г.] «…В Вологодском обкоме КПСС собрались писатели, поэты, чтобы обсудить положение дел и, может быть, как-то помочь Рубцову, попытаться его спасти. Был один выход — лечебно-трудовой профилакторий… Рубцов взбунтовался, в ЛТП идти не хотел…» (Коняев, 1998, с. 164.)

«…В последние месяцы появился в Рубцове и страх — он боялся оставаться один в своей квартире». (Там же, с. 171.)

«В 1971 году этот 35-летний одаренный поэт погиб — да так, что и писать-то об этом неудобно. Случилось это в пьяной драке с женой (кстати, поэтессой): разъяренная женщина схватила Рубцова за горло, тоненькая шея не выдержала, хрустнула, погиб поэт, жена попала в тюрьму… Местные жители смеялись: “По сей день не могут найти хотя бы одного человека, который собственными глазами видел Рубцова трезвым и смирным”». (Буянов, 1995, с. 98.)

Особенности творчества

[1954 г.] «Впервые…обращается Рубцов к теме смерти, ставшей в дальнейшем одной из главных в его творчестве… “Да! Умру я! / И что ж такого? / Хоть сейчас из нагана / в лоб! / Может быть, / Гробовщик толковый / Смастерит мне хороший / гроб. / А на что мне / Хороший гроб-то? / Зарывайте меня хоть / как! / Жалкий след мой / Будет затоптан / Башмаками других / бродяг». (Коняев, 2001, с. 48.)

«Рубцов всегда много писал о смерти, но так, как в последние месяцы жизни, — никогда. Смерть словно бы обретала в его стихах все более конкретные очертания: “Смерть приближалась, приближалась, совсем приблизилась уже…” Провидческие способности в Рубцове были развиты с такой необыкновенной силой, что, когда читаешь написанные им незадолго до смерти стихи: “Я умру в крещенские морозы. / Я умру, когда трещат березы”, — охватывает жутковатое чувство нереальности».322 (Коняев, 1998,