вот те, что явились следом, следы оставляли, да еще какие! Прабабушка говорила, песок пропитался кровью, вот как худо пришлось новым гостям!

Она помолчала, потом добавила:

— Эти-то уж точно были обычными, хотя тоже непривычно одеты и тоже говорили на чужом языке. При них оказалось много оружия, они были мокры, грязны, кое-как перевязаны, от них скверно пахло… словом, люди как люди. Один из них был так тяжело ранен, что не мог больше идти. Прабабушка не понимала их языка, но догадалась: он потребовал оставить его в гроте, потому что иначе своей немощью он будет слишком сильно задерживать отряд. Вдобавок жить ему осталось недолго, а ждать, пока он умрет, — значит упустить тех, первых пришельцев. Ну а приказать добить себя кому-то из своих спутников он не захотел. Люди, знаешь ли, запросто могут убить раненого врага, но не друга.

— И они оставили его?

— Да, оставили. Один юноша никак не желал уходить, говорила прабабушка. Они с этим раненым были очень похожи, и она решила, что это сын с отцом или же братья. Но когда раненый прикрикнул на него, юноша ушел с остальными. Наверно, они пообещали вернуться и похоронить своего товарища достойно, во всяком случае, прабабушка так поняла их речи.

— И верно, что еще можно сказать в таком случае? — вздохнула я.

— Вот-вот… — Ведьма поднялась, пошарила в стенной нише и предложила мне все тот же знаменитый напиток из водорослей. — Не желаешь? Ну, дело твое, а я промочу горло…

Глотнув как следует, она вернулась на свой сундук и продолжила рассказ.

— Когда они ушли, прабабушка выбралась в грот и приблизилась к раненому. Он и впрямь был совсем плох, раны его воспалились, и дышал он с трудом. А еще начинался прилив, и человек мог попросту захлебнуться. Раненому и обессиленному, знаешь, и локтя глубины для этого хватит. Тогда бабушка оттащила его на место повыше, были там такие, которые вода не покрывала, ну и принялась заботиться о раненом по своему разумению.

— А она тоже была ведьмой? — задала я давно интересовавший меня вопрос.

— Еще нет, — загадочно ответила морская ведьма. — Так, умела немного того и сего, что все худо-бедно умеют: рыбу приманить, зелье от ран состряпать, дорогу найти, ветер поднять, волны унять ненадолго, если очень уж понадобится.

— Ничего себе — немного! — покачала я головой. — По-моему, даже мой отец этого не может!

— Еще как может, — удостоверила ведьма, — просто не творит чудеса направо и налево. Рыбу и самим можно выловить, нужного ветра — дождаться, куда спешить-то? Простое зелье сделать все способны, а что посерьезнее — на то у нас знахари есть да я вот… А если всякий начнет баловаться с волнами и ветрами, сама посуди, что за беспорядок начнется в море!

— И правда… — кивнула я. — Значит, это умения на самый крайний случай?

— Конечно. А если ты спросишь, почему ты ничего этого не знаешь, так я отвечу: ты сбежала на сушу до того, как тебя начали учить. Подождала бы годик и сама б навострилась, невеликое это искусство, а если уж способности имеются, так тем более…

— А у меня имеются? — живо спросила я.

— А как же, — серьезно ответила ведьма, — в вашей семье это передается по материнской линии. Другая твоя бабушка была очень сильна, да и мать тоже. Жаль только, это ее не уберегло.

Я кивнула. Мама погибла, спасая нескольких детей — наших, конечно, — которые забрались слишком далеко от дома и угодили в рыбачьи сети. Это были не местные рыбаки, здешние-то все знают, кто их соседи по морю, и если кто-нибудь случайно запутается в неводе и не сумеет освободиться, непременно помогут. Ну а невнимательная русалка потом отблагодарит — может, косяк рыбы пригонит, может, еще чем выручит…

Но, повторюсь, это были чужаки, и охотились они на крупную рыбу: очень может быть, что на марлинов. Я слышала, у людей большой спрос на них, но выловить их не так-то просто. Однако в этот раз в сети угодили наши дети, совсем еще неразумные, и рыбаки, придя в себя от вида этакого улова, принялись решать, что делать дальше. Наверно, они, как говорила ведьма, продали бы диковинных созданий за большие деньги, что еще могло прийти им на ум?

Но те двое, что избежали плена, успели позвать на помощь. Самим им не по силам было ни порвать сети, ни разрезать их — повторюсь, это были совсем еще мальки! — ни тем более опрокинуть шхуну.

Так уж заведено: когда в беде оказываются дети, пускай даже и человеческие, на выручку бросаются все русалки, какие только окажутся поблизости. Даже если это дети недруга, все равно, они-то не виноваты в вашей с их родителями вражде!

Ближе всех тогда оказались мама и пара ее подруг — детей уже хватились, а в таких случаях не важно, простая ты русалка или особа королевской крови, плыви да ищи. А с последних в любом деле и спрос больше, к слову сказать…

Дело осложнялось тем, что малышей уже подняли на палубу и посадили в бочки: на шхуне нашлось достаточно пустых, предназначенных, наверно, для добычи. Вот тогда, видно, маме и пришлось прибегнуть к своим умениям: поднялась сильная волна. Тут еще на помощь пришли косатки, а если такой кит ударит со всей мощью… Утопить лодку или баркас ему и вовсе ничего не стоит, а шхуне он может и борт проломить. Если же за дело возьмутся сразу несколько косаток, суденышку не поздоровится!

Так и вышло: шхуна дала течь и начала набирать воду, и откачивать ее не поспевали. Тогда рыбаки плюнули на добычу и спустили шлюпки: на этих скорлупках было опасно в открытом море при такой-то волне да рядом с кружащими рядом косатками, но оставаться на борту тонущего судна — еще опаснее: пробоину заделать не удалось, обшивка разошлась по всему борту, и шхуна стремительно шла ко дну.

Когда она опрокинулась, бочки слетели с палубы, и дети оказались на свободе. Дома их ждала трепка, конечно, но то, что все остались живы и невредимы, хоть и напуганы до крайности, можно было считать большой удачей!

Те две русалки повлекли малышню в глубину, а мама хотела увести косаток и оставить рыбаков на волю стихии, но… Один из них, видно, решил, что она собирается утопить их шлюпки, и ударил ее гарпуном… А может, он целился в косатку, но промахнулся, кто знает?

Когда косатки принесли тяжело раненную маму домой, она еще была жива, но потеряла слишком много крови, а