глупую русалку, которая сама доверчиво пойдет в расставленные сети, феи, пожалуй, смогут, но путь на дно морское им заказан. Ну а почему фея не подняла бурю над сушей, не навела на лебедей охотников — кто знает? Я думаю, она забавлялась их страданиями. Феи ведь любят полакомиться не только тем хорошим, что живет в людях, но и их душевными муками…

— А что же сталось с Лаурой? — спросила я.

— Кто знает? Но, судя по тому, что она пропала бесследно… — ведьма развела руками, — ее уже нет. Видно, фея осушила ее до дна и выбросила, как пустой сосуд. А может быть, лишившись Элизы, Лаура сама наложила на себя руки. Этого, думаю, мы уже не узнаем. Ну а если облик королевы все-таки приняла сама фея, то исчезнуть ей ничего не стоило.

— А потом, значит, она решила довести начатое до конца? — пробормотала я и невольно протянула руку к ведьминой фляжке. — Нашла Элизу и надоумила ее, как якобы выручить братьев, верно?

— Должно быть, так, — кивнула та.

— Думаешь, она знала, что одной лишь крапивы не хватит, чтобы выжечь колдовство?

— Не в этом суть, — покачала головой ведьма. — Крапива-то была хороша, а вот у Элизы сил не хватило. Она ведь не колдунья, она обычная девушка. Откуда же ей было знать, что вернуть человеческий облик всем братьям она попросту не сможет?

— Но почему?!

— Я же сказала — силенок недостало! Шутка ли — одиннадцать человек… Такое, наверно, и мне бы не удалось, — честно сказала ведьма. — Было бы их двое или трое, дело другое, но фея-то прекрасно понимала, что шанса у Элизы нет. Как ни старайся, а завершить дело не удастся.

— Значит, фея хорошенько там поживилась… — вслух подумала я. — Сперва Элиза мучилась, пока плела эти проклятые рубахи, потом муж отдал ее толпе, и ее чуть не сожгли… Интересно, знала ли она, что с братьями не все ладно? Крыло Эрвина не заметить было сложно, а вот то, что рубахи причиняют им боль…

— Скорее всего, знала, а нет, фея наверняка поведала об этом, — кивнула ведьма. — Бессилие, отчаяние, муки совести — это тоже ей по вкусу.

— Но с руками-то у Элизы что? — припомнила я. — Она же этой пряжей не обмоталась, откуда у нее такие язвы на руках? Если крапива выжигает зло, то почему пострадала она? Она ведь искренне считала, что старается спасти братьев!

— Думаю, крапива тут вовсе ни при чем, — фыркнула она. — Наградить ее этакой болячкой фея могла одним взмахом ресниц. Ну а явиться потом и объяснить, за что бедняжке такое наказание, — проще простого.

— Пожалуй, ты права… — Я прикрыла глаза, вспоминая произошедшее на корабле. — Должно быть, Элиза слегка помешалась. Просто так не седеют в ее-то годы, даже от долгой муки…

— Не все же такие стойкие, как ты и принцы, — серьезно сказала ведьма.

— А потом, наверно, фея поняла, что умирать братья будут долго, — продолжила я. — И даже так они не стали бы последними в роду… У Селесты будет ребенок, я ведь сказала? Про меня ты и сама все знаешь…

— Да-да, как только ты появилась рядом с принцами, фея наверняка не на шутку взволновалась, — кивнула ведьма. — Уж нашу-то кровь она хорошо чует… Но ты не человек, и тебя околдовать не так-то просто. Вдобавок ты и так была уже заколдована мной! А вот убить тебя — это легко.

— Верно, я чудом не угодила на костер, а потом едва не замерзла насмерть, — кивнула я. — Интересно, то, что меня подобрал Эрвин, было случайностью или это фея решила поглумиться?

— Вряд ли это ее рук дело. Она, наоборот, всеми силами постаралась бы не подпустить тебя к другому принцу. Но, видно, решила, что буран тебя доконает, а сама занялась Клаусом — ему уже не так долго оставалось. Она ведь тоже не вездесуща, а урвать последний кусок ей наверняка хотелось, он самый лакомый, — ухмыльнулась ведьма.

— Не удивлюсь, если она прикинулась Селестой и сказала ему, что я сбежала. Или что меня выгнали по ее приказу. Или вовсе убили, — сказала я, прикусив губу до крови. Кровь соленая, только в море это ощущается не так, как на суше. — Даже если он не поверил…

Ведьма подплыла ближе и успокаивающе потрепала меня по плечу, а потом и вовсе прижала к своей необъятной груди, гладя по голове, как маленькую девочку. А впрочем, по сравнению с ведьмой я и была маленькой девочкой!

— Повезло тебе… — негромко произнесла она. — Всем нам повезло!

Я помолчала, пытаясь уложить все это в голове.

— Выходит, — сказала я наконец, — важно, чтобы королевская кровь не исчезла? И мы с Селестой…

— Вы с Селестой — капля в море, — вздохнула она. — Мои сыновья не в счет, они русалки. Нужно вернуть принцам человеческий облик, нужно, чтобы они обзавелись потомством и чтобы не забывали свою историю, потому что иначе феи наберутся сил, а тогда наш мир уже ничто не спасет…

— Почему это, тетя?

Слово сорвалось у меня неожиданно, но ведьма сделала вид, будто так и надо. Впрочем, она ведь сама разрешила мне называть себя так!

— Вот мы и подошли к самой сути, — сказала она. — Я уже говорила, что и феи, и прадед мой с товарищами пришли из другого мира. Он рассказывал прабабке, с каким боем прорывались эти твари сюда, к нам, скольких людей потеряли они с братом, преследуя их. Да и сам он чуть с жизнью не расстался… — Ведьма помолчала. — Врата есть во многих местах, и там, где обитают потомки Короля-чародея, не забывшие о своем предназначении и древней клятве, они охраняют такие места. Да и открыть врата не так-то просто: теперь феи слишком ослаблены, чтобы сделать это по одной лишь своей прихоти. Нет, теперь им приходится долго набираться сил, чтобы избавиться от хранителей врат, разрушить защиту, а потом пробиваться в другой мир…

— Но зачем им это? — удивилась я.

— Они хотят вернуться на родину, я ведь говорила, — пожала плечами ведьма. — А поскольку времени у них предостаточно, то попыток они не оставят до тех пор, пока в живых не останется хотя бы одна фея. А выследить и перебить их не так-то просто… Прадед и не надеялся на это, но знал, что должен остаться здесь и охранять проход на ту сторону.

— Так он… открыт?

— Отчасти, — туманно ответила она. — Погоди, я доберусь до этого… Проход этот, знаешь ли, не как трубка о двух концах. Если я верно поняла, то это как… как пещера со множеством входов. Если ты