Прикрыв и заперев дверцы буфета — нет, самой настоящей кумирни, — Хун встал на ноги. Возвысился над Чепом. Протянул ему конверт — точно вытянутую из колоды карту:

— Это вам.

Красный пакетик «ли синь» с золотыми оттисками китайских иероглифов был Чепу не в новинку — по праздникам гонконгские китайцы дарили друг другу в подобных конвертах «деньги на счастье». Сколько таких он получил от мистера Чака — правда, исключительно на день рождения или на Рождество. Конверт отлично соответствовал ледяной чопорности квартиры Хуна, всему этому ритуалу вопросов, которые остаются без ответов.

— Откройте, если желаете.

Чеп сжал края пакета, затем, поднатужившись, дунул в него с открытого конца. В надутом пакете обнаружилась сложенная бумажка, которую Чеп достал и развернул. То был чек Китайского банка на пятьдесят тысяч долларов — что-то около четырех тысяч двухсот фунтов, — выписанный на его имя.

— Вашей матери я уже вручил такой же.

— Благодарствую, — пробурчал Чеп, вновь употребив материнское выражение. О чеке она и словом не обмолвилась.

Подумаешь, чек. Китайский чек — как вообще все китайское — это лишь имитация, обманка, которую заведомо нельзя использовать по назначению. Образец бутафорского искусства, не более того. Чек, несомненно, ничем не обеспечен — в лучшем случае это символические деньги, которые нельзя пустить в оборот, неисполнимое ритуальное обещание. Все они букашки при бумажках, эти гонконгские китайцы — мастаки выписывать фиктивные векселя, сбивать цену и завышать накладные расходы. Для Чепа этот чек в красном конверте был чем-то несерьезным — а сказать по чести, оскорбительным, — но, чтобы не дразнить Хуна, Чеп отбарабанил все приличествующие случаю фразы.

— Это не идет на счет компании «Полная луна», — пояснил Хун, яростно кивая. — Это подарок лично вам. Маленький презент другу от друга. В знак благодарности и доверия.

Опять деликатность по-китайски: в самый щекотливый момент сунуть тебе пачку денег. Как в таких случаях водилось, намерения дарителя были абсолютно прозрачны: связать Чепа какими-то обязательствами, заморочить ему голову, отвлечь — но зачем?

Чеп не сомневался: Хун нарочно помешал ему додумать до конца какую-то важную мысль, но какую?

С недоуменной улыбкой Чеп начал потерянно озираться по сторонам. Наткнулся взглядом на часы. Они по-прежнему показывали четверть четвертого. Стрелки не двигались. Значит, часы не отстают, а стоят. И еще одна тревожная деталь — стекло, прикрывавшее циферблат, исчезло. Вероятно, разбилось — тогда и часы остановились. Прикинув все это в уме, Чеп вспомнил о своем вопросе.

— Судя по всему, А Фу исчезла.

— Да?

Как Чеп уже имел случай узнать, Хун особым образом выражал безразличие к теме разговора или нежелание ее касаться: согнув руки в локтях, начинал судорожно подергивать пальцами, точно отряхивая с них воду.

— А Фу уже неделю не появляется на работе.

Маской Хуну служила гримаса человека, которому в лицо дует сильный ветер: щеки втянуты, вместо глаз — узкие щелочки, никаких эмоций. Что действительно умеют делать китайцы, так это блефовать с непроницаемым видом.

— И мы гадаем, где она, — швырнул Чеп в это равнодушное лицо.

— Очевидно, ей нездоровится. Она дома.

— Женщина, с которой они вместе снимают квартиру, ее не видела. Она очень волнуется. И я тоже.

— И я.

— Это хорошо. Потому что вы видели ее последним, — заявил Чеп.

И встал с кресла. Хун начал обходить Чепа сбоку, словно стараясь преградить ему путь, но тот, оттеснив китайца, прошел через всю комнату к окну. Выглянув наружу и увидев свое здание, он так поразился гармонии прямых линий, связывающих это окно с его собственными окнами, что невольно потянулся рукой к стене и ухватился за горку.

— Осторожно, — произнес Хун, шагнув к нему.

Пальцы Чепа, пройдя сквозь дверцу горки, натолкнулись на полку. Стекло в дверце отсутствовало. Керамика, прежде заполнявшая горку, исчезла. Безделушек на полках поубавилось. Серебряная ложка, раскрашенная жестяная кошка, медный колокольчик — и все. Где же фарфор? Где стекло?

Чеп стоял на замусоренном, не покрытом ковром полу, в комнате с голыми стенами, где из дверцы горки и с циферблата мертвых часов исчезли стекла. В квартире китайца, где царит полный Китай, — какая-то почти противоестественная пустота.

Жители Гонконга редко принимают гостей у себя дома, но если уж до этого доходит, кичатся своей бытовой техникой и прочими игрушками: неисправимые любители транжирить деньги, они ненавидят фамильные реликвии, зато обожают чудесные современные приспособления. Бывшие беженцы, они превыше всего ценят движимое, портативное имущество, то, с чем можно легко удрать. Но унылая квартира Хуна полностью отвечала представлениям Чепа о настоящем, континентальном Китае: бережливость на грани помешательства, противный запах капусты, жареной лапши, изъеденных грибком ног; дома, где люди в подштанниках сидят на твердых стульях и чихнуть боятся.

— А Фу ушла из ресторана с вами.

— Вы сами видели, как мы ушли?

Чеп замялся.

Прежде чем он подобрал ответ, Хун перешел в атаку:

— Видите? Вы очень ошибаетесь.

Чеп хотел было сказать, что Мэйпин видела, как они уехали вместе на такси, но передумал. Ее лучше не вмешивать.

— Может быть, А Фу поехала погостить к родственникам в Китай.

— Она боялась туда ездить. Она хотела эмигрировать в Канаду.

— Вот и объяснение, — заявил Хун. — Она уехала в Канаду. Она молода. Молодые иногда поступают безответственно.

— Она работала на моей фабрике, — возразил Чеп. — Ни одного прогула, ни одного опоздания.

Хун не переставал улыбаться, но это была гримаса на ветру, сощуренные глаза, вглядывающиеся в грозовое небо.

— Кто о ней расспрашивает?

— Я.

— Но вы сказали «мы гадаем».

Чеп пристально уставился на него.

— Пожалуйста, сядьте, — попросил Хун.

Вместо этого Чеп подбоченился и заявил:

— Если она пропала без вести, это должна расследовать полиция.

— Плохая идея, — заявил Хун. — Полиция только создаст проблемы.

Чепу было противно слышать от Хуна ровно те же слова, которые он сам сказал Мэйпин.

— Проблемы вам?

— Проблемы нам.

— С А Фу могло что-нибудь случиться, — сказал Чеп и сделал шаг к Хуну.

Тот не шелохнулся. Спокойно сказал:

— В порядке полицейского расследования они станут проверять вашу фирму. Ваши документы и мои. Они обнаружат, что мы учредили новую компанию на Каймановых островах и что деньги противозаконным образом переводятся на другие счета. Видите?