— Ну, чего ты замолчал? — недовольно спросила Сильвия. — Когда не надо, орешь и суетишься, как трясогузка, а сейчас как будто воды в рот набрал.

— Виноват, товарищ старший лейтенант, — сказал я, приподняв голову и поглядев девушке в небесно-голубые глаза. Ох, как же все-таки хорошо, когда твой непосредственный начальник красивая девушка. Даже когда она мечет молнии из своих прекрасных глаз, это все равно удивительное зрелище и даже становится хоть каким-то утешением. — Больше не повторится.

— Ты смотри, какие слова он знает, — удивилась моя начальница. — Даже так: «не повторится!». Конечно, не повторится, потому что я тебе сказала, за непослушание приказу ты бы уже давно вылетел из нашей конторы, как нашкодивший щенок. Повезло тебе, что я не транспортабельная, не могу сама везти машину. Повезешь меня в Москву, прямо сейчас. И еще одно только слово или хоть малейший шаг наперекор мне, я тебе обещаю, Бутов, я тебя лично вот этими руками придушу.

Вот так получилось, что мои надежды оставить мою суровую руководительницу в госпитале рухнули, как здание ложного атомного завода и сгорели в сверкающем огне ее гнева. Безропотно повинуясь ее приказам, я собрал все ее нехитрые пожитки, подождал, пока она переоденется и взяв на руки, вынес из больнички.

На улице нас дожидался старенький ЗИС-5 «трёхтонка», грузовичок, который я часто видел в фильмах о войне, небольшой, компактный и угловатый. Заводился он с передней части специальной рукоятью, а в управлении, на удивление оказался довольно приятным и удобным. Несмотря на то, что это была старенькая машинка, поскрипывающая на ходу, мне понравилось его высота и размеры. Ездить на такой можно, не опасаясь, что тебя столкнет в кювет какая-нибудь легковушка.

— Надо ли нам доложиться на прощание руководству города о проделанной работе? — спросил я почтительно свою госпожу, с удобством устроившуюся на сиденье рядом с шоферским креслом. Рана иногда причиняла ей боль и Сильвия недовольно морщилась. — Между прочим, тебе идет, когда ты улыбаешься. Попробуй поменьше думать о негативе и побольше о радостных мыслях и тебе сразу полегчает, вот увидишь.

— Заткнись, Бутов, — проворчала Сильвия, злобно поглядев на меня. — Один твой довольный вид и мерзкий голос стирает любые мысли о радости и счастье. А с чего это ты вдруг стал такой вежливый и задумался о том, как попрощаться с секретарем горкома? Думаешь, он доложит в Москву о твоих успехах и предложит представить тебя к награде? Героя Советского Союза решил получить и внеочередное звание за выдающиеся боевые заслуги?

Честно говоря, я больше думал о том, чтобы узнать, насколько большой был причинен ущерб атомному проекту и городу в результате действий диверсантов, но и от заслуженной награды не отказался. Но на риторические вопросы въедливой начальницы решил не отвечать.

— Да будет вам известно, товарищ будущий генерал и четырежды Герой Советского Союза, я уже встретилась с секретарем горкома и Стрельниковым, — сообщила мне Сильвия. Надо же, соизволила все-таки поделиться новостями. — Обо всех наших действиях уже известно и Зверю. Он одобрил их, кроме твоего непослушания. Предложил гнать тебя в шею, но только я, дура, уговорила дать тебе последний шанс. Но и мое терпение не безгранично, Бутов. Я тебе еще раз повторяю, запомни, твоя карьера в нашем отделе сейчас висит на волоске, а я держу в руках ножницы и испытываю дикое желание взять и перерезать этот спасительный канатик. Еще один такой финт, вроде того, который ты недавно выкинул и я тебя вышвырну из конторы, ты понял? Ты мне сейчас нужен в качестве шофера, так что давай, вези поскорее.

Ну что же, прикусив свой неразумный и острый язык, на кончике которого так и вертелись десятки остроумных ответов на ее тираду, я завел грузовик, сел за руль и покатил из города. Вот так и получилось, что мы утром этого дня заехали в Арзамас, а под вечер выехали из него, а я за это бешеное время даже ни разу не присел отдохнуть.

Грузовичок мерно покачивался на ходу и это уютное потряхивание клонило в сон. Я зевал и иногда поглядывал на Сильвию, которая уснула крепким сном, как только мы миновали многочисленные посты охраны и оцепления вокруг городка. Во сне девушка выглядела весьма привлекательно. Впрочем, когда она бодрствовала, она тоже была ничего, но сейчас, когда она не изрекала из своего пухлогубого ротика ядовитые сентенции, а просто лежала, закрыв глаза и приоткрыв его, она выглядела, как ангелочек.

Ей-богу, достаточно дать ей куклу и повязать бантики, тогда будет сущая милашка. Говорят, люди во сне часто выглядят теми, кем они являются на самом деле. Наверное, где-то в глубине души, под всей этой ядовитой броней и шипами Сильвия оставалась маленькой хрупкой девушкой, которая часто ощетинивается на окружающий мир, чтобы защититься от его непрерывных нападок.

Мы наехали на рытвину, грузовик сильно тряхнула и девушка чуть не упала вперед из сиденья. Она проснулась, скривилась от боли и посмотрела по сторонам.

— Чего это мы едем так медленно? — спросила она. — С такой черепашьей скоростью мы будем в Москве только через месяц. А у нас остался только один день, чтобы поймать Койота, ты не забыл?

К тому времени мы уже отъехали далеко от Арзамаса и вокруг дороги тянулись бесконечные леса. Лишь изредка мы проезжали через поселки. Уже достаточно стемнело и я включил фары.

— Ну как сказать? — ответил я обиженно. — Я гнал со всей возможной скоростью. Пока ты спала, мы проехали уже треть пути. Хоть эта машинка и не «Победа», но ездит довольно резво и если мы будем держать этот ход и не будем останавливаться, то утром будем обратно в столице. Надеюсь, нам теперь не будут мешать разные придурки на «Москвичах».

— Все равно, мы еле тащимся, — продолжала упорствовать Сильвия. Вот ведь неугомонная баба, лучше бы ты спала до самого конца нашего пути. Сдавить ей сонную артерию что ли и усыпить, так ведь это вовсе не обычная дамочка, такая ни за что не даст себя в обиду, а просто возьмет и сама застрелит, как и обещала. — Давай, быстрее, пошевеливайся.

Как раз в этот момент мы проезжали очередное село. Большая часть домов погружена в темноту, хотя кое-где горели огоньки. Я приметил бензоколонку и остановился возле нее, чтобы заправиться. Сильвия прикрыла глаза и расположилась поудобнее на сиденье. Интересно, что она скажет, когда я сделаю сейчас, то, что задумал?

Закончив заправку и испачкав многострадальные рукава моего совсем нового, но уже такого оборванного и грязного пиджака, я залез в