— А, бросьте! — махнул холеной рукой Иван Максимович. — Вот уж этого дурака точно не стоит слушать. Он был одержим Катей, а Шиманов дал ему хорошего пинка. Данилов — хулиган и негодяй. Я таких типов, как он, хорошо знаю. Он и мать родную грязью обольет, если она ему не даст денег на опохмелку.

— Так он алкоголик?

— Да нет. Это я образно выражаюсь.

— Хороши образы. Ладно, Иван Максимович, спасибо, что согласились встретиться. Простите, если был груб.

Александр Борисович поднялся со стула, пожал руку Прокофьеву и зашагал к выходу.

31

Антон Плетнев шел за ним уже минут двадцать. Поначалу он не был уверен, что этот человек — тот, что ему нужен. Уж больно он был ловок. Если останавливался, то обязательно по делу — газету купить, шнурок завязать, объявление прочесть. В общем, вел себя как нормальный обыватель, которому некуда спешить.

Плетнев совсем уж было махнул на него рукой, и даже решил «засветиться», но в этот момент незнакомец повернулся и скользнул по лицу и фигуре Плетнева небрежным взглядом. Небрежный-то он был небрежный, но по цепкости и жесткости не уступил бы и стальному крючку.

«Обыватель так не смотрит, — подумал Плетнев, проходя мимо незнакомца. — Черт, рано вылез. Надо было еще понаблюдать».

Плетнев свернул за угол и быстро спрятался в темной нише арки. Послышались приближающиеся шаги, а несколько секунд спустя незнакомец вывернул из-за угла.

Плетнев молниеносным движением схватил его за ворот и дернул на себя. Однако незнакомец не растерялся. Он ловко ушел от захвата и так умело двинул Плетневу локтем в челюсть, что, не уклонись Плетнев от удара, жить ему на свете со сломанной челюсть. А то и чего похуже.

Завязалась схватка. Дрались мужчины молча, без лишней суеты — скупо и жестоко, как настоящие профессионалы. В движениях незнакомца чувствовалась школа. Однако Плетнев тоже был не лыком шит. В технике ведения боя он незнакомцу, пожалуй, уступал, но в напоре и жесткости ему не было равных. Увернувшись от очередного удара, Плетнев взял незнакомца в захват, повалил его на землю и вывел на болевой. Мужчина глухо застонал.

— Ну что, успокоился? — спросил Плетнев, тяжело дыша.

— Пусти… — хрипло проговорил незнакомец. — Я… милицию позову.

— Не позовешь, — с холодной усмешкой сказал Плетнев и чуть усилил нажим. — Ты готов к разговору, или мне продолжить?

Плетнев знал, что незнакомец испытывает страшную, почти невыносимую боль, и в очередной раз удивился. Такой выдержке стоит позавидовать. Вот тебе и «простой обыватель».

— Готов, — выдохнул, наконец, незнакомец. — Я готов говорить.

— Отлично, — сказал Плетнев, но хватку не ослабил. — Ты следил за Ириной Турецкой?

— Не знаю… о чем ты, — стиснув зубы, процедил незнакомец.

— Жаль, — с искренней жалостью сказал Плетнев. — Видимо, придется сломать тебе руку. Имей в виду, в этом месте она плохо срастается. Ты можешь остаться инвалидом на всю жизнь. Но делать нечего…

Плетнев надавил чуть сильнее.

— А-а… — простонал мужчина. — Ладно… Ладно, скажу! Я следил за ней.

— Сколько вас?

— Трое.

— Как часто сменяетесь?

Незнакомец поморщился и сдавленно проговорил:

— Каждые три часа.

— Кто вы такие? — сухо спросил Плетнев, не ослабляя хватки, чтобы не дать незнакомцу надежды легко избавиться.

— Охранное агентство «Барс»…

— Кто нанял?

— Не знаю…

— А если подумать? — холодно спросил Плетнев, вновь усиливая нажим.

— А-а… Да не знаю я!

— А кто знает?

— Шеф… Он знает…

— Фамилия, имя?

— Антихович… Вадим… Юрьевич…

Продолжая держать руку мужчины в болевом захвате, Плетнев сделал то, что должен был сделать сразу — обшарил его карманы. Достал пистолет и сунул его себе в карман. Затем извлек и кармана пиджака паспорт и удостоверение, пробежал взглядом то и другое, кивнул и сказал:

— Всё сходится, оперативник Павлов. Значит, ты не знаешь, от кого поступил заказ?

— Нет, — процедил мужчина сквозь стиснутые зубы.

Плетнев усмехнулся.

— Верю. — Он отпустил оперативника, поднялся на ноги и отряхнул брюки. — Сейчас ты позвонишь своему Антиховичу и вызовешь его сюда.

— Куда — сюда? — не понял мужчина, потирая ушибленную руку и морщась от боли.

— Да вот прямо сюда, — с усмешкой сказал Плетнев. — Скажешь, что нужно срочно встретиться.

— Он не приедет, — сухо сказал оперативник.

— Да ну? А ты постарайся.

— Чего ради? — поинтересовался мужчина, медленно сгибая и разгибая руку.

— У меня твой паспорт и твой ствол, — с милой улыбкой напомнил Плетнев. — И обширнейшие связи в преступном мире. Ты ведь не хочешь, чтобы этот ствол — я уже не говорю про паспорт — засветились на месте преступления? А я легко могу это обеспечить.

— Ладно, черт с тобой. — Оперативник достал из кармана мобильник, набрал номер и прижал трубку к уху.

— Шеф?… Да, я. Вам нужно срочно подъехать… Я не могу по телефону, но это действительно срочно и важно. Вы ведь меня знаете, я никогда не поднимаю панику на пустом месте… Хорошо. Записывайте адрес… — Оперативник назвал улицу и номер ближайшего дома. — Здесь возле дома арка, — добавил он. — Встретимся под ней.

Он хотел еще что-то сказать, но Плетнев забрал у него телефон и швырнул его в урну.

— Ну как? — поинтересовался Плетнев. — Приедет?

— Обещал.

— Хорошо. Сколько ему добираться?

— Минут пятнадцать. У нас офис неподалеку.

— Отлично. Смотри, что это там! — ткнул Плетнев пальцем в воздух.

Оперативник повернул голову в том направлении. Плетнев схватил его пальцами за шею и легонько надавил. Глаза незнакомца закатились под веки, и он рухнул на землю.

— Вот так, — удовлетворенно проговорил Плетнев. — Полежи — поспи. А я пока подожду твоего босса.

32

Дожидаясь развязки событий, Антон Плетнев сел на деревянный ящик, валявшийся тут же, и стал размышлять. Турецкий не раскрыл ему подоплеки всего этого странного дела, что, конечно, было большим свинством с его стороны. Ну, как теперь прикажешь себя вести? Ведь не известно, что именно угрожает Ирине Турецкой. Плетнев ожидал встретить преступника, а встретил оперативника детективного агентства. «Хотя, конечно, оперативник вполне может оказаться преступником», — с усмешкой подумал Плетнев. И все-таки Турецкий зря не ввел его в курс дела. Теперь придется положиться на собственную интуицию и на удачу. Главное — ничего не испортить.