- Я не знаю, - признается Яр. - Я испугался. Будто кнопку нажали. И выключили. 

- Его нужно отнести в номер, - суетливо щелкаю ремнем безопасности, - и уложить в кровать, - уши загораются, в этом слове всплывает невольный подтекст. Выпрямляюсь и с надеждой смотрю на Яра. - Ты же не поедешь сейчас никуда? Нужно, чтобы он в себя пришел, - и вроде бы, все правильно предлагаю. Но стыжусь все равно, вкладываю второй смысл. Ехать им нельзя, не только из-за Саввы, из-за меня ещё пусть они останутся.

Мне очень нужно.

И разве это не знак - их что-то остановило, тормознуло, не дало меня покинуть.

- Да, придется в номер, - Яр устало трёт лоб и ныряет в салон, стаскивает Савву с сиденья.

Заходим в гостиницу, и за стойкой тут же подскакивает администраторша.

- Батюшки, напился, - всплескивает она руками, глядя на Савву, которого тащит на себе Яр. - Такой красивый и алкоголик, - сокрушается Алина, сама с собой рассуждает, - впрочем, чего ждать, мужчину без изъяна в наше время не найдешь. Один истерик, другой алкоголик, а ты куда, - повышает голос, похоже, ко мне обращается.

В нетерпении смотрю вслед мужчинам и нехотя подхожу к стойке.

- Попросили там побыть, - шепчу. - Его будет тошнить, а я сразу все уберу. 

- А от моей помощи отказался, - Алина недовольно поджимает губы. - Ладно, - брякает по столу ключами от подсобки. - Иди возьми ведро. И смотри там, - выставляет палец перед моим лицом. - Не очень-то задницей виляй.

- Так истерик и алкоголик, - повторяю ее характеристику моим мужчинам.

- Так бабу им надо нормальную, - выдает она привычное.

Вздыхаю и бегу в подсобку за ненужным мне ведром. Гремлю шваброй, тороплюсь в седьмой номер.

Влетаю и запираюсь, мало ли чего ожидать от Алины, ещё придет предлагать "нормальную бабу", нет уж, место занято.

- Ну что там? - ставлю ведро у стены, залезаю на кровать к Савве. Он лежит, раскинув руки, словно спит. Лицо не такое бледное, а может, просто в полумраке, разбавленном настенным светильником так кажется. Что ему лучше. - Ему лучше? - смотрю на Яра. 

Он обходит кровать и заглядывает в ванную. Прикрывает дверь, оборачивается ко мне. 

- Если к утру не очнётся...- начинает он, и тут Савва, поперхнувшись и закашлявшись, открывает глаза.

- Очнулся, - тихо вскрикиваю и вскакиваю с кровати, - я принесу попить.

Мимо Яра несусь за водичкой. Плечом толкаю дверь, вваливаюсь в ванную и застываю, ладошками накрываю губы и сдавленно охаю.

Совсем из головы вылетело про девушку, которую похитили эти кошки.

Но здесь не девушка.

Тот самый мужчина, который днем зажимал меня в коридоре перед собеседованием. Сидит в ванне, пристегнут наручниками, во рту полотенце, у него комичный, и в то же время до ужаса страшный вид. 

Господи. 

Встречаю его взгляд, наполненный злостью, и как под гипнозом не отвожу глаз. Вижу, как медленно рассеивается ярость, сменяется удивлением, ещё чем-то нечитаемым.

Он дергает рукой, показывая мне наручники.

И я, повинуясь порыву, иду к нему. Вытаскиваю из его рта махровое полотенце.

Он глубоко вдыхает воздух и отплевывается маленькими белыми ниточками.

- Маша, - за спиной звучит грозный голос Яра. - Ты что творишь? Выйди отсюда. Это не твое дело. Любишь совать свой носик, - добавляет он, смягчая грубость.

Оглядываюсь, он идёт на меня, тянет меня за руку.

- Ты, вообще, понял с кем связался, Яр? - по ванной вдруг разлетается каркающий смех пристегнутого мужчины. 

Мы с Яром замираем, а тот все смеётся, до слез аж, так его что-то неясное веселит, и я чувствую себя, словно в дурдоме, невозможно, этот безумный день бесконечный просто.

- О чем ты? - осторожно уточняет Яр. 

- О красавице твоей, - мужчина хмыкает в последний раз, успокиваясь, и кивает на меня. - Город на лысой горе, невинная девочка, ваш план и идиоту ясен. И вы два идиота. Если полезли к ней, ничего не выяснив. Стратеги хреновы.

- А что выяснять? - Яр отпускает меня, ближе подходит к ванне. - Семён, не можешь сидеть молча - будешь сидеть с кляпом. Вот это я выяснил. Опытным путем. Как тебе такая стратегия?

- Кто ее тронул? - Семён смотрит на меня через плечо Яра. - Ты или Савва? Сегодня, да? - он снова смеётся. - Попали вы.

Яр с сомнением оглядывается на меня.

Трепещу и жму плечами, ничего не понимаю, но ощущаю - этот Семён правду говорит, я ведь и сама заметила - что-то со мной не так.

- Я снял номер, рядом он, - говорит Семён, обращаясь ко мне. - Ключ в брюках, - глазами показывает на свой карман. - Иди туда, возьми телефон...

- Щас, - обрывает его указания Яр, забирает у меня полотенце и скручивает его жгутом. - Разговорился ты больно. В сказку попал, иди туда, принеси...Губы давай закатывай, - он приближается к Семёну.

- Подожди, - кладу руку на его локоть, в волнении смотрю на Семёна и торопливо вываливаю. - Савва отключился, когда пытался выехать из города. Только что пришел в себя. Что с ним? - хочу добавить, что мне страшно за него, но сочувствия у этого мужчины не добьюсь точно, и смолкаю.

- Савва, значит, - взгляд Семёна задерживается на моих бедрах, и я невольно одергиваю халат. От стыда краснею, уверена, он знает, чем мы с Саввой занимались, может быть, даже слышал. - Савве теперь далеко не убраться, - с наслаждением выплевывает он. - Далеко от тебя. Привязан теперь на крови, не разорвать.

В номере кашляет Савва, и я торопливо снимаю пластиковый стаканчик с полки, вытряхиваю в раковину зубную щетку и открываю кран.

Набираю воду в стакан и бегу в номер.

Он полулежит на кровати, опираясь на локти, глаза лимонным цветом блестят.

- На, - сую ему воду, осторожно забираюсь на постель к нему. - Как ты?

Он привстает, пьет, делает большие глотки, кадык дёргается. 

Тихонько вздыхаю. Привязаны на крови - звучит красиво, как в старинных легендах. Смотрю на Савву, перевожу взгляд на остановившегося в проеме ванной Яра. 

Тишина. Значит тот громила все таки получил в рот кляп. В открытое окно долетает звук работающего мотора, похоже, приехал на постой очередной дальнобойщик. 

Атмосфера спокойная, это ведь тихий мирный городок, но мне волнительно, вытираю вспотевшие ладошки о покрывало и выжидаю, что скажут мужчины.

И Савва хрипло говорит: 

- Я понял, о чем Семён треплется.

- О чем? - спрашиваю, хоть он и не ко мне обращался, он смотрел на Яра.