Неизвестно, как бы я поступил, пожалуйся мне дочка, что ее беременную толкнул муж.

Млять, Шувалов, Лазаревы могут догадаться о твоей взаимовыгодной дружбе с Евгением Анатольевичем. Дурак, сам себя выдал. Удивительно, но глава семейства не стал возражать, категорически отвергая помощь негодяя-буржуина зятя, возможно просто не допонял степень моего участия в своем лечении, или действительно сильно прихватило, так что не до принципов стало.

– Танюш, езжай ты с папой, – приняла решение Эльвира Тимофеевна, – а я тут останусь. Надо понять, что там с Юляшкой, ей, наверное, понадобится материнская поддержка.

– Да, мам, ты права, лучше нам с Мишкой поехать, – согласилась Татьяна. – Папуль, положи таблетку под язык. А теперь, пап, давай попробуем подняться и дойти до машины.

Николай Алексеевич, поддерживаемый с двух сторон, медленно поднялся, и ведомый бравым танкистом и красавицей-дочкой, тихонько постанывая, двинулся к пластиковой двери с надписью «Выход».

Таня обернулась, почему-то посмотрела на меня… Красивая, безумно красивая. Локоны волос падали по спине и плечам черным занавесом, довольно яркий вечерний макияж подчеркивал красоту шоколадных глаз, делая их загадочными и глубокими, просто колдовскими, а красный цветок пухлых губ завершал убийственно пленительный образ. Сексуальная кожаная юбка и полупрозрачная блузка мучили сознание своей благородной эротичностью. Какая-то болезненная пружина сжалась или разжалась в теле, выплескивая внутрь едкую тоску и горечь. Моя прекрасная Роза, как же больно тебя любить. Контакт глаз прервался, троица вышла, а я остался наедине с тревожной неизвестностью, усталостью и моей «любимой» тещей Эльвирой Тимофеевной.

Во рту чувствовался какой-то неприятный вкус… конечно, ведь я сегодня только скудно позавтракал, да, желая расслабиться, выпил немного коньяка. Пытаясь хоть немного успокоиться, заходил туда-сюда по коридору больницы.

Непонятно, уже прошло довольно много времени, а нам так никто и не сообщил о состоянии Юли. Может, позвонить врачихе?!

– Александр Иванович, почему никто не выходит, не говорит, что там с дочкой? Как-то странно это, – словно считывая мои мысли, спросила Эльвира Тимофеевна.

Млять, Лариса Вячеславовна… совсем обозрела, я ведь столько денег ей плачу, неужели нельзя хоть пару слов сказать, а не томить нас в тревожной неизвестности.

– Сейчас попробую кого-нибудь найти, узнать, в чем дело.

– Что-то не в порядке с моей девочкой, не в порядке. Видимо, там серьезная проблема, раз все забегали, и никто ничего не говорит конкретного, – продолжала истерить моя «ненаглядная» теща.

Более чем не в порядке… Ваша дочка выросла эгоистичной хитрой тварью, шлюхой и наркоманкой, которой плевать на все, кроме своих удовольствий и низких хотелок. Как?! Удивительно… Ведь в целом семья Лазаревых кажется интеллигентной и вполне благополучной.

Решительно зашагал по коридору больницы, в самом деле, надо выяснить, что, собственно говоря, происходит. Одна из бесчисленных одинаковых пластиковых дверей открылась, навстречу мне выбежала медсестра. Сразу же на нее набросился:

– Где, черт возьми, Лариса Вячеславовна?!

– Что с моей дочкой? – вторила мне Эльвира Тимофеевна.

– Я как раз пришла, чтобы вас известить, – спокойно ответила девушка в белом халате, – поскольку возникла угроза жизни матери ребенка, началась экстренная операция, Лариса Вячеславовна вам все более подробно объяснит, когда освободится.

– К-как?! – любимая теща побледнела. Боясь, что она упадет в обморок, обхватил ее за талию. – Что ты с ней сделал такое?! – набросилась на меня Эльвира Тимофеевна. – Что?! Она же еще совсем девочка!

Неужели мой толчок привел к таким ужасающим последствиям?! Стены коридора больницы словно зашатались, видать, мне тоже поплохело, только поддержать тебя, Сашка, совершенно некому. Надеюсь, в тридцать лет не бывает инфарктов. Видимо, я был прав в своих предположениях, у Юли открылось внутреннее кровотечение. Но млять! Не так уж сильно она упала, вовсе не кубарем с лестницы. Я просто оттолкнул, а не бил со всей силы в живот. Боже, черт!.. Не знаю к кому мне лучше обращаться, прошу, пусть эта гребаная сука моя жена и наш не рождённый малыш будут живы!

– А что с ребенком?! – несмотря на творящуюся внутри оглушительную какофонию эмоций, голос мой звучал спокойно.

– Я пока не владею информацией, после операции Лариса Вячеславовна вам все расскажет.

Медсестра ушла, я довел побледневшую Эльвиру Тимофеевну к ряду стульев возле стенки, где совсем недавно пытался отдышаться Николай Алексеевич. Телефон настойчиво заиграл в кармане пиджака. Кто там еще?! Андрей Анатольевич, ну конечно, мы ведь договорились, что он будет держать меня в курсе событий.

– Да…

– Саш, я звоню тебе с отчетом.

– Да, Андрей, как там у вас все прошло?

– Представляешь, оказывается, за этим волосатым Вазгеном отдел по борьбе с наркотиками давно наблюдал. Они, правда, недовольны были, что все произошло так быстро, выжидали момент, когда он с одним важным человеком встретится, и уж потом хотели повязать всю цепочку. Но поскольку мы влезли, пришлось быстро корректировать планы и действовать. Ребята сядут, у Вазгена при обыске нашли целый склад наркотиков и в машине, и дома, а еще оружие, не зря мы переживали по этому поводу. У Жоржика арсенал дури гораздо меньше, но тоже довольно порядочный, так что оба голубка попали на 228 статью – незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотических средств и психотропных веществ. А по какой части их привлекут, выяснится в ходе расследования, если удастся доказать организованную группу, то мальчикам светит от десяти до двадцати лет. Если эта часть не прокатит, то «группа лиц по предварительному сговору» точно должна пройти, а это от восьми до пятнадцати лет, между прочим. Так что попали ребятишки далеко и надолго.

– Хорошо, пусть эти скоты получат по полной.

Почувствовал удовлетворение, теперь настал их черед, не хихикать за моей спиной, трахая во все щели мою беременную жену, а, млять, нести ответственность за свои поступки и порочные желания.

– У Никиты Алексеевича – моего первого тестя – полно знакомых в прокуратуре и судах, минимальными сроками горе-любовники не отделаются.

Плачущая Эльвира Тимофеевна настороженно подняла на меня глаза, замерла, навострила уши, прислушиваясь к нашему разговору.

Сейчас-сейчас, «любимая» тещенька, тебе тоже достанется. Пора семейству Лазареву открыть глаза на их маленькую блядь-девочку.

– Молодцы, хорошо сработали, рад, что обыски подтвердили запись, которую мы сделали.

– Саш, есть еще один неприятный момент… У Жоржика на телефоне оказалась целая порновидео подборка, в основном с Юлей, хотя другие девицы тоже проскакивают, но на фоне твоей жены слишком зажатые. Наверно, поэтому Карнаухов предпочитал Юлю, она с душой отдавалась, ничем не брезговала, и в