Похоже он пытался отстреливаться. И пуля задела висок. Поэтому мужчина сидит на земле, прижимая к голове уже пропитавшуюся кровью тряпку.

Невдалеке две машины больше напоминающие груды металлолома. В одной из них Лейла узнает свой джип. Видимо он врезался на скорости. Смотреть дальше нет сил. Безусловно, в живых там никого не осталось.

Быстро подтягиваются зеваки.

Но все это девушка замечает словно со стороны. Словно она сейчас не находится в своем теле, а парит где-то над землей. Теплые руки окутывают ее плечи, а она стоит и не может очнуться. Ей что-то шепчут на ухо. Что-то очень доброе и видимо ободряющее. Но смысла она не понимает. Лишь слегка улавливает интонацию.

Взгляд полностью прикован к отцу, развалившемуся на заднем сидении и выглядящему таким беспомощным. Даже когда он серьезно болел, что случалось крайне редко, Лейла его таким никогда не видела. Ему уже оказана первая помощь. Рана перевязана. Но крови так много. Наверное, она никогда не забудет эту картину. Отворачивается и утыкается носом в большую мужскую грудь.

Кто находится сейчас рядом с ней, она угадывает моментально. Он не покинул в такой сложный момент. И это приятно. А еще расслабляет. Девушка начинает хлюпать носом. Шок от произошедшего скатывается в банальную истерику.

— Принцесса, не плачь! Слышишь? Я не знаю, что делать, когда ты плачешь. Все будет хорошо. Посмотри на меня. Я тебе обещаю!

Подбородок ее подцепляют пальцами. Задирают вверх. Заставляют заглянуть в теплые, светлые глаза. Давно ли он стал на нее смотреть с таким выражением?

— Я обещаю тебе, с ним ничего не случится, — медленно произносит мужчина, видимо понимая, что она сейчас не в себе и не способна воспринимать действительность. — Ты мне веришь?

Лейла, сама не зная почему, кивает. Да она ему верит. Очень хочет ему верить. Цепляется за его слова, как за спасительный круг. Иначе просто утонет. Быстро пойдет ко дну. Страх и паника накрывают огромными волнами. Ее штормит по десятибалльной шкале.

— Вот и хорошо, принцесса, — грубые пальцы трут ее щеки, чтобы избавится от соленой влаги. — А теперь давай позаботимся о тебе.

Он наклоняется, видимо, чтобы осмотреть ее ногу, но Лейла перехватывает его жест.

— Нет, сначала отец!

— С минуты на минуту приедет скорая. О нем позаботятся. Сейчас мы не в силах ему еще чем-то помочь.

Объясняют ей как маленькой. Потом он снова наклоняется в очередной попытке дотянуться до раны, из которой слабо, но все же сочится кровь.

— Нет! — решительно вырывает она ногу, чем причиняет себе очередную боль. — Пока не увижу, что с отцом все в порядке, ничего делать не буду! Не трогай!

Голос переходит на визг. И мужчина оставляет все попытки. Поднимает вверх ладони в сдающемся жесте, а потом обнимает ее и прижимает к себе. Девушка не сопротивляется. В конце концов на улице уже прохладно и тело мужчины согревает не хуже любой батареи. А ей кажется это просто необходимо. То ли от нервного потрясения, то ли действительно от холода, окутывающего их, зубы начинают отбивать такт.

Вдали разносится звук сирены. Скорая уже близко. И от сердца немного отлегает. Надо сказать врачам, в какую больницу везти. У них есть семейный врач. Да и хирург знакомый. Она должна позвонить им всем. Как же раньше не подумала — корит себя девушка. Тянется за телефоном.

— Что ты хочешь сделать? — настороженно останавливает ее охранник.

Она немного теряется и начинает сбивчиво объяснять.

— Нужно позвонить в больницу… У нас своя… Еще у папы знакомый хирург… У меня все сохранено в телефонной книжке… Папа сохранил на случай… На случай…

— Звони!

Рука с ее запястья исчезает. Трясущимися пальцами она скользит по экрану. Находит нужную информацию. Делает несколько звонков. Все это время охранник не сводит с нее пристального взгляда. Но больше не мешает. И помочь не пытается. В голове его бьется только одна мысль: эти ублюдки, которым он пустил пулю в голову, умерли слишком легко. В следующий раз он не будет таким великодушным. Впрочем, следующего раза и не будет. Уж он об этом позаботится.

Глава 20

Вокруг темно и не понять, какой сейчас час. Ясно одно — ночь. Она в кровати, в своей комнате. Правда совершенно не помнит, как сюда попала. Воспоминания обрываются в машине. Она уснула по пути из полицейского участка, куда ее затащили прямиком из больницы. При воспоминании о последнем по телу пробегает дрожь и сердце сжимается.

Как там отец? Последнее что она помнит это многочасовая операция, пространственные объяснения врача и понимание, что ее отца увезли в реанимацию. Жуткий испуг при одном этом слове.

Реанимация представляется чем-то страшным. Туда ведь попадают люди на грани жизни и смерти. Как иначе? И сколько бы ее ни пытались переубедить, что после столь сложного хирургического вмешательства, пациенту просто необходима интенсивная терапия и постоянный присмотр, она не верила. Они что-то от нее скрывают.

Лейла вспоминает как билась в истерике в руках у своего личного охранника. Который не отходил от нее ни на шаг и других тоже не подпускал. А успокоилась лишь после укола, который ей сделали опять же под пристальным взглядом мужчины, ставшим за такой короткий срок ей таким близким. Не зря говорят — несчастье сближает.

Полицейский участок и дача показаний прошли фоном. Да и после лекарства она засыпала на ходу, буквально на руках у мужчины. Ему вообще не надоело таскаться с ней целый день. Выслушивать ее крики, утирать слезы и сопли. Практически носить на руках, потому что рана на ноге хоть и оказалась не серьезной, но спокойному передвижению мешала.

Кто-то из помощников отца связался с их личным юристом. И тот как раз вовремя приехал в участок. Порешал все вопросы, и они наконец оказались свободны. В машине, как только голова девушки едва коснулась спинки сидения, глаза сами собой закрылись.

Сквозь сон она почувствовала, как ее перекладывают в более удобное положения. Но сопротивляться не было сил. Похоже охранник на время переквалифицировался в ее личную няньку. Надо будет пошутить на это тему. Уверена он взбесится. Впрочем, может и нет. Все-таки выражать свои эмоции — это явно не про него.

В темноте комнаты Лейла пытается нашарить телефон на прикроватной тумбочке, но ничего не находит. Глаза немного привыкают, и она уже способна разглядеть очертания. Едва удерживается от вскрика, заметив массивную, темную фигуру в дальнем кресле в углу.

Но быстро успокаивается. Потому что этот силуэт она узнает со спины и даже