тоне подкупают. Лейлу и саму начинает разбирать любопытство. Эта штука уже успела побывать внутри нее. Так как же она выглядит. Чисто исследовательский интерес берет верх.

Девушка делает несколько скользящих движений. Проходит по всей длине. Цепляет пальцем липкую головку. И чувствует, как эта влага тянется за ней по всему стволу. Мужчина начинает дышать чаще. Его пальцы в ее трусиках тоже ускоряются. Теперь они словно соревнуются, кто быстрее заставит другого кончить.

Девушка сдается первой. Вздрагивает всем телом. Крепко сжимает твёрдый, большой ствол в своей ладошке, выгибается и ловит ртом последние судороги оргазма.

Он неожиданно нежно целует ее в губы, убирает с себя ее руку и приводит в порядок их одежду. Некоторое время Лейла пребывает в замешательстве. Потом выпаливает:

— А как же ты?

И чувствует, как краска стыда заливает собственные щеки.

— Все хорошо, принцесса.

— Но ты же не кончил! — упорствует она и сама удивляется собственной откровенности.

Все-таки черту они, похоже, переступили. Хорошо это или плохо? Что ждет их в будущем? Неизвестность немного пугает.

— Мне это не обязательно.

— Но тебе ведь разве не будет больно?

Лейла совсем тушуется. Она никогда раньше и ни с кем не разговаривала о мужской физиологии. Конечно, она знала, что у мужчин устроено все иначе. Знала, что такое секс, не в дремучее времена ведь живем. Да и интернет никто не отменял. Но вот деталями и подробностями никогда не интересовалась.

— Ну, ты можешь помочь, если хочешь, — усмехается он.

И дураку понятно, что он ждет отказа. Но Лейла не из тех, кто затевает спор, не желая его решения.

— Ладно, — кивает девушка.

— Ты поняла, на что сейчас согласилась?

Не ясно, кто из них пребывает в большем шоке. Он или она.

— Да. Поняла. Я согласна.

Глаза мужчины вспыхивают. Он демонстративно расстёгивает штаны. Оголяет свою плоть. Большую. Просто огромную, на ее взгляд, и все еще до предела возбужденную. Словно желает напугать. Словно ждет, что она заберет свои слова обратно. Но отступать Лейла не собирается. Впрочем, и что делать дальше, тоже не понимает.

Продолжает сидеть на кровати и молча разглядывать одну единственную точку.

— Что мне сделать? — наконец переводит взгляд на его лицо.

Одной рукой придерживая свое достоинство, другую мужчина протягивает к ее лицу. Касается мягких губ. Слегка надавливает, проникая большим пальцем внутрь, туда, где жарко и влажно.

— Делать это руками, займет много времени, — голос его хрипит, глаза прожигают насквозь. — Я предпочитаю другой способ.

Рука покидает ее открытый от удивления рот. Перемещается на затылок, и уже в следующую секунду Лейлу притягивают вниз. Лицо ее почти касается того, на что все это время она смотрела с опаской и затаенным восхищением.

— Поцелуй его, принцесса!

Рука на затылке надавливает сильнее.

Глава 21

В губы девушки утыкается горячая твердая плоть. На автомате те слегка раскрываются. Солоноватый вкус проникает внутрь. А кожа становится липкой.

Мужчина смотрит сверху вниз. Не сводит с нее жадных глаз, в которых ярким пламенем плескается похоть. Словно это он сейчас собирается касаться ее самых чувствительных мест, а не наоборот.

Девушка сглатывает. Рука на затылке больше не давит. Не заставляет ее взять огромный ствол силой. Он просто наблюдает и ждет. Но отпускать ее при этом не собирается. Интересно, что будет если она откажет?

Лейла прикрывает глаза, облизывает губы и обхватывает ими край головки. Мягкая плоть легко скользит внутри влажного рта. Девушка проводит языком, ощущая под ним выпуклый узор набухших вен. Слышит, как резко выдыхает мужчина. Начинает отчаянно сопеть. Рука на ее затылке сильнее впивается в волосы.

— Да, детка, да!

Он слегка двигает бедрами, явно желая оказаться как можно глубже. Ускоряет темп. Держит ее голову двумя руками, направляя и не давая отстраниться. Вколачивается все глубже.

Воздуха не хватает. Лейла старается дышать носом. По щекам катятся слезы. Но вопреки всему внутри вновь вспыхивает возбуждение. В паху начинает тянуть. И очень хочется забраться в собственные трусики и погладить ставшими невероятно чувствительными складочки. Приласкать себя. Но она лишь сильнее сминает простыню в пальцах.

— Расслабь горло, — хрипя приказывает мужчина и загоняет свой огромный ствол так глубоко, что у Лейлы из глаз вновь брызжут слезы.

А внизу живота простреливает так, что ноги сами разъезжаются.

— Охрененно!

Мужчина делает еще несколько глубоких толчков, рычит и резко покидает ее рот. Что-то горячее летит на лицо, грудь. Попадает на майку. Она снова прикрывает глаза, чтобы защититься.

Поэтому, когда ее губ тоже перепачканных касаются в грубом и одновременно нежном поцелуе, совершенно теряется. Он слизывает остатки своей спермы, подтаскивает кусок простыни и начинает протирать уже более усиленно.

— Прости, не сдержался, — бормочет мужчина, продолжая очищать ее лицо. — Футболка тоже испачкалась. Надо снять. Ты как?

Девушка окончательно смущается. Молчит и просто теряется во всех новых ощущениях. А когда ее неожиданно тянут и прижимают к горячей, твердой груди начинает вдруг плакать. Почему вдруг? Ей ведь не было больно или неприятно. Можно сказать, что ей даже понравилось. Не говоря уже о диком возбуждении, только что пережитом.

Мужчина воспринимает ее слезы вполне однозначно.

— Прости. Я не должен был. У тебя наверное это все в первый раз. Я не должен был заходить так далеко.

Ее подхватывают. Аккуратно сажают на колени. Бережно проверяют повязку на ноге. После всех обязательных процедур снова прижимают к себе и начинают медленно гладить по длинным растрепавшимся волосам.

— Прости меня. Ладно. Прости.

Она трясет головой. Пытается объяснить, что вовсе не сердится. И уж точно не на него. Но горло сдавливает очередной спазм. И вместо слов объяснения она лишь тихо роняет:

— Хочу к папе.

Без лишних слов ее относят в ванну. Помогают умыться. Что совсем не обязательно. Но девушка не возражает. Нога еще побаливает и наступать на нее пока неприятно. Похоже сегодня без обезболивающих не обойтись.

В машине царит неловкое молчание. Девушка прокручивает в голове все произошедшее. Невероятное чувство стыда затапливает изнутри. У нее там отец при смерти, а она здесь развлекается с собственным охранником. Чувствует себя просто никчемной дочерью. И всячески начинает избегать прикосновений мужчины. Даже в глаза ему смотреть нет сил.

Он к удивлению не настаивает и тоже замыкается внутри. Выражение сурового лица становится как прежде непроницаемым. Возможно он тоже сожалеет о содеянном. Быть может ему даже не понравилось. Все же для нее подобное впервые и ни о каком умении даже речи не идет. А мужчинам ведь нравится поопытнее. Так, по крайней мере, она от подруг слышала.