— А это ненадолго. Короткий переход, отдых и рекогносцировка. Думаю, это для нас будет самым удачным режимом.

Она с неохотой согласилась. Идти под рюкзаком было тяжело, но то, что переход все-таки короткий, утешало. Собрав волю в кулак, Лиза стиснула зубы и старалась не отставать: не хватало еще настроить его против себя в первый же час пути.

Им был выделен довольно обширный, но близкий участок, протянувшийся от подножья хребта, с вершины которого группа спустилась на плато. Часть маршрута Ган успел прикинуть еще тогда, поэтому в первый день вел уверенно, целенаправленно проходя намеченные точки.

Иногда они останавливались. Ган оставлял напарницу отдыхать, а сам бродил вокруг, осматриваясь и делая пометки в карте. Лиза пыталась увидеть то, что могло его заинтересовать, но не замечала ничего особенного. Те же камни, заросли низкого кустарника или жесткой травы. Если бы она не уставала так сильно, давно заскучала бы. К счастью, обошлось пока без взрывов: Ган лишь пару раз отколол киркой кусочки породы там, где глубокие следы талого снега прорезали землю извилистыми полосами.

Солнце припекало почти по-летнему, погода стояла тихая и ясная. Несмотря на тяжесть пути, Лиза постепенно впадала в состояние покоя и созерцательности. Своеобразная дикая красота окружающего пейзажа очаровывала. Казалось, весь мир перестал существовать, остались только эти горы, долины, сияющие пятна озер и ленты ручьев вдалеке, и они с Ганом, бредущие по бездорожью.

— Видишь тот овраг, во-о-он там, — спросил Ган, когда с начала пути прошла целая вечность.

Они почти не разговаривали — сказывалась усталость, да и не было у них общих тем. У Лизы сложилось впечатление, что ее напарник в принципе не особо общительный. Разве что с Аяной он становился разговорчивым, и то потому, что ему нравилась охота. И сама Аяна, этого трудно было не заметить…

Почувствовав нетерпеливый взгляд, Лиза поняла, что увлеклась своими мыслями, спохватилась и взглянула в сторону, куда показывал Ган.

— Нет, — призналась она.

— Нет, так нет, — равнодушно отозвался он и снова пошел вперед. — Дойдем, увидишь. Там поставим лагерь для ночевки.

— Так вроде рано еще, — удивилась Лиза. Солнце едва начало приближаться к закату, а она привыкла идти до сумерек, если не дотемна.

— Мне оглядеться надо. Завтра думаю шурф заложить…

Прошли совсем немного, и Лиза увидела тот самый овраг. Удивительно, как Ган смог его издалека заметить? Глубокая трещина в земле шириной метров в пять ломаной линией убегала к горе, понемногу сужаясь. На дне ее, заросшем камышом и ивняком, поблескивала вода. Приглядевшись, Лиза заметила на склоне обрыва поваленное деревце — повезло, на сегодня у них будут дрова.

Правда, вода оказалась грязной, застоявшейся, воняла болотом и не годилась для питья. Пришлось варить кашу на той, что у них была с собой, оставив на утро совсем немного.

— Ничего, завтра найдем воду, там у горы вроде ручей был, — успокоил Ган. — Ты пока отдыхай, я пробегусь по округе. Здесь куропатки водятся, подстрелю парочку. Не вернусь дотемна — ложись спать, не жди.

— Погоди, я лучше с тобой! — воскликнула Лиза.

До гор, где она своими глазами видела медведей, было рукой подать. А те загадочные существа, которых Аюна пыталась выследить? Да она дотемна с ума сойдет, какой тут сон! К тому же у них даже нормальной палатки не было — так, навес, на жердях натянутый, под который они вдвоем едва поместятся. Все равно что на улице спать…

— Ты охотиться умеешь? — спросил Ган, взглянув на нее с сомнением. Лиза призналась, что нет. — Ну и зачем тогда тебе за мной таскаться, ноги сбивать? Отдыхай, завтра дел много.

— Я боюсь, — честно ответила Лиза и рассказала про медведицу. — Если она придет, я с ней не справлюсь.

— Подземная река, говоришь? Интересно, надо бы вернуться и поглядеть… А медведь к огню не выйдет, тем более с медвежатами. И вообще, у тебя ружье есть. Давай договоримся: увидишь что-то подозрительное — стреляй в воздух. Два выстрела подряд — сигнал тревоги, если реальная опасность. Я услышу и быстро вернусь. Идет?

— Хорошо, — немного помявшись, ответила Лиза. Рано или поздно ей придется привыкать к самостоятельности. В конце концов, она не ребенок, чтобы всюду за ручку водили. — Один выстрел — внимание, два — тревога. Только давай и для тебя это будет действовать, мне так спокойней.

— Ладно, договорились, — похоже, он согласился бы на все что угодно, толком не дослушав, лишь бы робкая напарница наконец успокоилась не мешала работать. — Тогда я пошел, а ты сиди тут и никуда не отходи, поняла? Постараюсь вернуться поскорее.

Он забросил за спину ружье и пошел прочь. Скоро его силуэт исчез за горизонтом, и Лиза осталась одна.

Она немного постояла, с опаской озираясь и прислушиваясь. Вокруг было все так же пусто и тихо. Лишь легкий сквозняк с едва различимым шорохом пробежал по верхушкам сухой прошлогодней травы, да вспорхнула над зарослями птичка и, чирикнув, улетела в сторону гор.

Лиза уселась на нагретый камень и подложила немного дров в костер, начавший затухать. Ган сказал, что звери огня боятся, так пусть горит ярче, дымит сильнее, чтобы издалека можно было увидать. Больше дел не нашлось. Она прилегла, расстелив плащ и пристроив рюкзак под голову, и принялась наблюдать, как солнечный диск наливается красным и понемногу клонится к горизонту, будто сочный плод, готовый упасть на землю, отяжелев от зрелости.

Страх постепенно отступал, сменяясь сонливостью. Лиза дремала, изредка поднимаясь, чтобы подкормить костер. Но стоило ей окончательно успокоиться и даже начать находить одиночество приятным, как откуда-то издалека раздался выстрел. И почти сразу — второй.

Дремоту как рукой сняло. Лиза вскочила, прислушиваясь. Пару минут спустя прозвучал третий выстрел, совершенно сбив ее с толка. Два выстрела — сигнал тревоги. Ей надо бежать на помощь? Но почему еще третий? Это считается как два и один, или Ган таким образом наоборот хочет дать понять, что тревога ложная?

— Да что я тут раздумываю! — воскликнула она в голос. — Может, на него напал кто-то, и он отстреливается? Да мало ли что случилось…

Не сомневаясь больше ни секунды, она подхватила ружье и бросилась бежать в сторону, откуда прозвучали выстрелы. На ходу она вдруг вспомнила, что не умеет стрелять, даже теоретически, но все-таки с оружием в руках было спокойнее.

— Ган! — остановившись на миг, крикнула она. — Га-а-ан!

В ответ ни звука, только какой-то мелкий зверек, испуганный ее криком, метнулся прочь, прошуршав в траве.

Лиза бежала, не разбирая дороги, то и дело спотыкаясь о камни и кочки. Иногда она звала Гана, но ответом все так же была тишина. Рискуя подвернуть ногу, она всматривалась туда, откуда прозвучали выстрелы, но ничего не замечала.

— Ган! — крикнула она снова голосом, дрожащим от подступающих слез.