— Привет, — начал я давно запланированный разговор. — Как на службе дела? Освоился уже?

Специально не стал жене показываться, как пришёл. А то прибежит сейчас, стол накрывать начнёт, поговорить не даст… Что, я сам себе макароны с котлетами не положу? Мне хотелось один на один с зятем переговорить. Пора бы уже кое-какие вопросы выяснить.

Сел напротив Петра с тарелкой и приготовился слушать внимательно, глядя на него.

А тот мельком взглянув на меня и опять в чашку уставился.

— Освоился. В какой-то степени… — неохотно ответил он.

— А с очередью на квартиру как? — прямо спросил я.

— Встал…

— И какие перспективы?

— Вообще непонятно… — он виновато взглянул на меня. — Никто не знает, когда и где будет строиться дом, когда будет сдаваться… Пытался добиться хоть какой-то конкретики. Знаешь, что мне сказали? Что я впереди паровоза бегу. Только появился, а уже чего-то хочу.

— Ничего себе… — опешил я от такой постановки вопроса.

Молча продолжил ужинать, переваривая полученную информацию.

— Ты с кем-то подружился уже на работе? — пришла мне в голову мысль.

— Ну, так…

— Если человек уже варится в этой кухне какое-то время и в курсе действующих у вас там порядков, попробуй заведи разговор про получение квартиры, — начал учить я Петра. — Так, между делом, без наездов на кого бы то ни было, поинтересуйся, какие у них там порядки? Может, занести кому-то что-то надо…

— Что занести? — не понял меня Пётр.

— Ну… — не знал я, как объяснить офицеру советской армии, что иногда не подмажешь, не поедешь. — Возможно, я, конечно, не знаю, как там у вас, но очередь на квартиру можно ускорить, заинтересовав нужных людей. Надо только выяснить, что это за люди, ну, от кого этот вопрос зависит.

— Ты о чём? — вытянулся, сидя за столом Пётр и строго уставился на меня. — Про взятки, что ли?

— Да. — спокойно смотрел я ему в глаза. — Это Москва. Здесь всё по-другому.

Пётр покраснел от возмущения, но промолчал. Видно было, что это даётся ему с трудом.

— Если от тебя будет исходить потенциальная угроза, — продолжал добивать его я. — если ты будешь открыто возмущаться взяточничеством, люди с тобой не будут откровенны. Никто не подскажет тебе, как у них решаются квартирные и другие вопросы.

— Ну, знаешь!.. — прорвало, наконец, зятя. — Ты ври, да не завирайся!

— Петь, успокойся, подумай и прими. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если у них там заведен какой-то порядок, то ты его не обойдёшь, сколько ни скандаль и не упирайся, служа доблестно. Когда будешь готов, тогда и попробуешь вывести кого-нибудь из старожилов на откровенный разговор. Совместная пьянка какая-нибудь — очень удобный момент. Ну, а если узнаешь, что и заносить ничего не надо, и все по-честному, так я только рад этому буду. Скоро уже и с новосельем тебя буду поздравлять.

Зять взбесился прямо. Отодвинул от себя чашку так резко, что чай пролился на стол.

— Не психуй! Истериками делу не поможешь. — строго сказал я ему, взял тряпку и вытер стол. — Может, речь идёт о символическом каком-то подношении в сто рублей. А ты из-за своих доморощенных принципов свою семью без квартиры оставишь, будешь с детьми годами по съемным хатам мыкаться.

Зять раздражённо фыркнул и ушёл с кухни к себе в комнату. Хорошо ещё дверью не хлопнул. Ничего, ничего… Пора взрослеть. И учиться смотреть правде жизни в глаза.

Остаток вечера гулял с Тузиком и занимался. Галия всё время занимала свои руки работой, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о родителях.

— Надо было позвонить домой, раз так волнуешься, — сочувственно сказал я, видя, как она мается. — Может, на главпочтамт поедем? Он, кажется, до полуночи работает. Позвонишь матери и всё выяснишь.

— И что я ей скажу? — выпалила в сердцах жена. — Как ты там? А то я переживаю очень от того, что ты мне жизнь сломать хотела.

— Ну, отцу позвонишь, — примирительно предложил я. — Но разузнать, как там дела надо. Что изводить себя?

Галия буркнула что-то в ответ. Ладно, не буду пока настаивать. Но завтра с утра первым делом погоню её на переговорный пункт.

Остаток вечера занимался подготовкой к зачетам, гулял с собакой.

Утром Галия хотела убежать с самого утра на переговорный пункт, пока я по району с Тузиком бегал. Поймал ее на выходе из квартиры. Настоял, что вместе пойдем. Очень уж она нервничала накануне, не хотелось ее одну отпускать. Галия, поворчав, согласилась. «Ушла выяснять отношения», было написано в записке, которую мне с недоумением подал Петр, когда я зашел на кухню. Глянул с улыбкой на смущенную жену и сел быстро завтракать. Завтракали вместе с Петром и Инной. У них продолжался какой-то спор. Слушал не вмешиваясь.

— Если меня хотят отблагодарить больные, — внушала мужу Инна. — они суют мне коробки конфет, ещё что-то. Я беру и это не взятка. Это благодарность.

— Это взятка, — огрызнулся Пётр, но не очень убеждённо.

— Если вручили по итогам лечения, то благодарность. А если до, с целью получить лучшее лечение, то взятка, — встрял я в их спор.

— Вот, — благодарно повернулась ко мне сестра. — Правильно.

Пётр недовольно проворчал что-то. Всё переживает наш вчерашний разговор, похоже. Ну, ничего, ему полезно. Нельзя в таком возрасте быть таким идеалистом.

Позавтракав и собравшись, вышел с Галией из квартиры, попрощавшись с сестрой и зятем до вечера. На улице Галия сразу повернула в сторону метро.

— А как же звонок родителям? — удивленно спросил ее я.

— Да я подумала, что лучше после пар сходим, — предложила Галия. — А то ведь это не быстро совсем, опоздаем оба на пары. А я недавно уже один раз опоздала, когда отцу звонила.

Договорились встретиться после пар сразу на переговорном пункте, чтобы не искать друг друга. По лицу жены видел, что она испытала облегчение от того, что не надо прямо сейчас идти звонить. Боится разговора, похоже, откладывает.

В универе наши парни возбуждённо обсуждали вчерашнюю операцию по поимке вымогателей. Повязали кучу народа. Милиция сработала по предложенной мною схеме с ходячими наживками, похожими на нашего Лёньку. Никого из студентов не привлекали, обошлись исключительно своими оперативниками. Насколько я понимаю, всё так затянулось, потому что серьёзно подошли к сбору доказательной базы. Не просто разогнали шайку, а повязали по полной программе. Чему мы были только рады.

Единственное, Лёнька из-за всей истории пропустил больше двух недель в университете. Как я понял, ему кто-то из наших справку сделал, что он по болезни занятия пропустил. Ну, хорошо, что так всё