Какие-то смутные вопросы относительно смерти судьи возникли у Ледникова еще на даче. Когда Гланька рассказала ему про страхи семьи Востросаблиных, когда Артем поведал про загадочного человека, который охотится за дневником, когда выяснилось, что по поводу записей выходили и на Андрея тоже… Ну и, конечно, горячечные признания Виктории Алексеевны, что она не верит в несчастный случай, которые он поначалу воспринял как болезненные видения, плюс его собственные наблюдения все-таки сделали свое дело.

Потому он занялся тем, что отец именовал «художеством».

То есть, не мучая себя доказательствами, представил себе, что в деле Ампилоговых все-таки есть второе дно. А значит, есть люди, которые за этим стоят. И вот эти люди, судя по всему весьма профессиональные и изобретательные, узнают, что бывший член Верховного суда проявляет к забытому делу серьезный интерес, встречается с ответственными работниками прокуратуры, с близкими друзьями Ампилоговых…

И в голову этим людям невольно приходит вопрос: а вдруг? А вдруг этот старый законник с огромными связями, которые у него остались, о чем-то догадается, что-то вытащит на свет божий, что-то расскажет? А вдруг в это вцепится пресса, которая еще не забыла, сколько шума было вокруг убийства Ампилогова? Тем более что у старика внучка - известная телеведущая? И зачем это нужно? Не лучше ли, чтобы со старым судьей произошло то, что неминуемо случается со всеми стариками? Так просто решается возникающая совсем не ко времени проблема…

И вот проблема решена. Изящно и естественно. Судью, который много времени проводит на своей даче в полном одиночестве, находят с остановившимся сердцем, которое уже давно его беспокоило, в грязной яме рядом с домом. Несчастный случай. Ни у кого никаких вопросов не возникает - ни у родственников, ни у органов.

Но проходит время, и вдруг выясняется, что его неугомонная внучка готовит какой-то телепроект, в основу которого положены записки ушедшего из жизни судьи. Записки, в которых, как уверяет внучка своих спонсоров, содержатся тайны, проливающие свет на трагедию семьи Ампилоговых, трагедию, которая в свое время потрясла российскую и международную общественность и до сих пор не забыта…

Что остается людям, которые знают об убийстве правду, потому что сами ее сотворили? Если они хладнокровны и расчетливы - для начала выяснить: какие такие тайны открыл судья и не содержат ли они неких угроз? Если же они нервные, или попросту отмороженные, или абсолютно уверены в собственной безнаказанности, они могут захотеть решить вопрос привычным образом - радикально. И вот тогда… Тогда их первой целью должна стать… Гланька. А потом и все остальные, кто знает о содержании записок судьи… В том числе и некий господин Ледников, который с непонятными целями подключился к работе над опасным телепроектом.

Вот таким изящным пассажем закончил Ледников свое «художество».

Конечно, если бы он оставался кадровым сотрудником прокуратуры, которого подпирают сроки следствия и подгоняет начальство, то первым делом, как и наставлял его отец, он должен был бы заняться выяснением обстоятельств смерти судьи. Поинтересоваться результатами вскрытия, поговорить с врачами, которые судью пользовали, провести экспертизы, но…

Во-первых, с некоторых пор господин Ледников не кадровый работник, а вольная птица, и потому вполне может действовать «художественно», полагаясь на интуицию, что-то домысливая, а какие-то строгие требования уголовно-процессуального законодательства попросту игнорируя. Во-вторых, Ледников, возможно, и действовал бы по профессиональным канонам, если бы речь не шла о Гланьке, Артеме, Виктории Алексеевне - людях, ему не посторонних. А в-третьих, он просто боялся, что ситуация начнет раскручиваться очень быстро, ибо он имеет дело с людьми решительными и сноровистыми. Так что лучше ошибиться, чем опоздать. За ошибку его, бывшего уже следователя, теперь наказывать некому, а за опоздание…

Об этом Ледникову даже думать не хотелось.

[12]

Гланька на несколько дней отбыла в Питер, и потому Ледников по праву рассчитывал на тихий, спокойный вечер у себя дома. Но едва он вошел в квартиру, как принялся трезвонить, словно оглашенный, телефон.

- Аллах акбар! - произнес свое традиционное идиотское приветствие, вывезенное из командировки в Чечню, Сережа Прядко.

- Воистину акбар, - ответствовал Ледников, не слишком, впрочем, надеясь на то, что Сережа оценит его изящный, хотя и святотатственный юмор.

- Докладываю, командир. Операция «Человечек ниоткуда» прошла удачно. Пальбы не было, все сложилось интеллигентно. Ребята сделали несколько фоток, потом довели его до работы. Сейчас пробиваем на предмет установления личности пациента. Мне кажется, что нам предстоит узнать много интересного.

- Сережа, как что - так сразу! Понял? Звони в любое время!

- Чего так? Есть основания для стресса?

- Сережа, у меня нехорошие предчувствия.

- О, это уже серьезно!

Через минуту позвонила Гланька и сообщила, что нашла потрясающий сюжетный ход. Она хочет ввести в фильм деда. Потому что он этого заслуживает, потому что не хочет приписывать себе его мысли и потому что так фильм обретет еще один интересный и драматический пласт…

Честно говоря, Ледникову было уже не до кино.

- У тебя все нормально? - спросил он. - Ничего необычного?

- Необычного - вагон, - рассмеялась она.

- Например?

- Например, я по тебе уже скучаю. Для меня это очень необычно. Ты доволен?

- Я просто счастлив, - вздохнул Ледников. На самом-то деле ему хотелось спросить, не заметила ли она, например, слежки за собой, но делать этого он не стал. Зачем пугать девушку? К тому же, если бы заметила, наверняка сказала бы. И потом, человеку неискушенному и непредупрежденному обнаружить профессиональную слежку весьма не просто.

Следом позвонил Артем и блудливым голосом спросил: «Ледников, а ты не хочешь пригласить нас в гости?» - «Кого это вас?» - без особого радушия спросил Ледников. «Нас с Ленкой!» - с торжеством в голосе ответил Артем, видимо рассчитывая, что Ледников немедленно разделит его восторг.

Но Ледников восторга не испытал. Ленку ему, конечно, было жаль, ничего для нее хорошего от возобновления романа с его дружком-приятелем ждать не приходилось, но… В конце концов, она уже взрослая женщина и, видимо, знает, чего хочет. Артем же, судя по голосу, пребывал в состоянии головокружения от собственных успехов и уверенности в том, что все его неприятности позади, а впереди одни удовольствия.