У Федора все плыло перед глазами, не столько от выпитого, сколько от осознания своего стремительного, как старт ракеты, карьерного роста.

— Я бы никогда не осмелился поставить вас в неловкое положение, Евгений Эдуардович! — с пиететом в интонациях ответил Федор. — Да и глупо было бы не принять столь любезное предложение. Разумеется, я согласен.

— Ну, вот и отлично! — воскликнул Дерябин, снова берясь за бутылку. — За это совершенно необходимо выпить! Хватит уже за упокой, пора за здравие! В конечном итоге наша смерть должна оставаться нашим личным делом. Король умер — да здравствует его преемник!

«М-да, недолго звучали траурные барабаны! — не смог не отметить про себя Федор. — Неужели все-таки деньги — лучший антидепрессант?»

Махнули, и, словно услышав мысли Федора, Дерябин вновь стал серьезно-печален.

— А ведь я оказался не прав, — задумчиво покачал он головой. — Кто-то Алексея на самом деле заказал, надо будет с этим разобраться.

Во как! Дерябин-то, оказывается, не понял того, что стреляли-то на самом деле в него, Федора! Или он вообще информацию Федора об охоте на него не воспринял, посчитав ее типичной манией преследования? Класс, уж не маньяком ли он представляется своему новому работодателю?!

— Вы считаете, Евгений Эдуардович, — с уместной долей обиды в голосе осторожно начал возражать он, — что мое видение обстоятельств убийства внимания не заслуживает?

— Да, да, конечно! — дернул кистью Дерябин. — Вы зря полагаете, что я хоть что-то из вашего рассказа пропустил мимо ушей. По латыни это называется «аберрацио иктус» — случайное отклонение удара. Целили в вас, попали в него. Версия интересная, особенно учитывая эти два происшествия, которые вы трактуете как покушения на вашу жизнь. Так вот, эта версия была бы жизнеспособной, если бы не одно обстоятельство. Я, конечно, никогда не смотрел на мир в прицел ночного видения и допускаю, что сквозь него непросто отличить одного человека от другого. Но вы говорили, что прежде чем перебраться в спальню, голубки сначала ворковали в другой комнате и, надо полагать, не в темноте. Разумеется, стрелок занял позицию заранее и имел время рассмотреть, в кого он стреляет. Вероятно, за Алексеем в этот вечер следили, довели до места и решили, что лучшего случая ликвидировать его не будет.

«Да, черт, как же я об этом не подумал? — ругнулся про себя Федор. — Шерлок Холмс хренов!»

— Хорошо, я допускаю, что за ним могли проследить до подъезда, — не унимался, тем не менее, он. — Но как стрелок узнал, в какую квартиру жертва направляется? Не до двери же, на самом деле, киллер жертву сопроводил?

— Ну конечно, нет, — снисходительно усмехнулся Дерябин. — Мне не хотелось бы задевать ваши супружеские чувства, но можете ли вы быть уверены, что Куницын в этот вечер был в вашей квартире впервые? Нет. А если так, то все сходится. Алексея, что называется, «вели» и, разумеется, давно определили все «прикормленные» места.

Во взгляде Дерябина было искреннее сочувствие. Федор почувствовал, как внутри него атомным грибом разрастается ярость — на потаскуху-жену, на покойника — любителя клубнички из чужих огородов, на безупречную логику собеседника. Ах, как тяжела ты, шапка рогоносца!

— И вдобавок, — не замечая потемневшего лица Федора, продолжил свои рассуждения Дерябин, — из слов вашей супруги: «лучше бы я не включала свет…» вы сделали вывод, что парочка с самого начала… м-м… общалась в темноте. Но, во-первых, в момент звонка вам ваша жена находилась в состоянии аффекта, и к любым ее словам следует относиться критически. Разве сами вы не сказали, что она общалась с вами в высшей степени странно? Во-вторых, разве невозможно, что свет был выключен только тогда, когда все уже произошло и они просто легли спать? Правда, в любом случае это можно уточнить у вашей супруги…

— Разве я не говорил вам, что Ирина куда-то исчезла? — гораздо более раздраженно, чем хотелось бы, перебил Дерябина Федор. — Ее нигде нет, ее мобильный не отвечает.

— Поверьте, мой друг, она найдется! — ослепительно улыбнулся, ничуть не обидевшись на резкость собеседника, Дерябин. — Просто надо понять, в каком состоянии сейчас находится ваша супруга. Смотрите: благодаря фатальному стечению обстоятельств ее амуры становятся известны мужу. Но, несмотря на тяжелейший стресс, от которого иную можно было бы сразу отправлять в Кащенко, вашей жене прямо там, на месте преступления, удается убедить вас в своей фактической невиновности в адюльтере. Это говорит о том, что это — сильная натура с высокоорганизованной психикой. Я думаю, что после вашего отъезда ее мысли начали работать в направлении дальнейшей реабилитации себя перед мужем. В руках которого вдобавок оказалось целое состояние. Она специально не выходит на связь, чтобы заставить вас нервничать, переживать и сопереживать ей. Она понимает, что вы мучаетесь неизвестностью, — вы ведь даже предположили, что перемещение трупа могло быть хитрой уловкой ментов, охотящихся за вами! Хотя вам с самого начала следовало бы догадаться, что это — не их метод и что обнаружение трупа не там, где оставили его вы, однозначно говорит о том, что ваша жена ментов не вызывала.

Федор почувствовал вдруг, как разом отлегло от сердца, как будто внезапно перестал болеть не очень сильно, но постоянно ноющий зуб. И насколько все-таки безупречна логика Дерябина, как велика его сила убеждения! Не случайно, конечно, он является фактическим хозяином такой громадины, как «Конвейер». И какая удача оказаться вот так, вдруг, приближенным к такому человеку!

— Так что, поверьте, сидит сейчас ваша благоверная Ирина где-нибудь… Вы дома после этих событий были? Нет?! Я вас уверяю, что как то письмо, которое было спрятано на самом видном месте, ваша жена там, где вы ее не ищете — дома. Поезжайте туда и успокойте вашу мятущуюся душу. А потом, уж сделайте одолжение, привезите старику деньги, успокойте душу мою!

— Да, да, конечно! — спохватился, вскакивая, Федор.

За разговором незаметно пролетело полтора часа, пора было и честь знать. Да так и подмывало — лететь домой, в Коровино!

Директор поднялся проводить гостя, и через послушно открывшуюся стену они покинули уютную рест-рум. Федор прикинул временную протяженность маршрута завод-Коровино-офис- Ясенево-завод, дал запас, и они с Дерябиным договорились примерно на семь вечера. Директор продиктовал Федору прямой номер своего мобильного и не просто проводил гостя до порога, а и вышел с ним в приемную. Неизвестно, сколько прибавил к рейтингу Федора в глазах Тамары перекусон с директором, но после такого секретарша, при виде начальника, естественно, сразу вскочившая на ноги, продолжала стоять и все время, пока Федор находился в приемной.

— Вот только одного не объяснила мне ваша схема, — вполголоса сказал Федор, на прощание ручкаясь с директором. — Кто мог перевезти тело из Коровина на Арбат?

— Ваша жена — неординарная личность, — с хитрой улыбкой ответил Дерябин, крепко пожимая руку Федора. — Не удивлюсь, если она к этому причастна. И в любом случае — она знает ответ.

Тамара проводила его улыбкой — совсем не такой, какой встретила. Федор ничуть этому не удивился — ведь и уходил он не совсем таким, каким сюда почти два часа назад пришел.