себе еще всего один раз пройтись взглядом по жесткому, но идеальному профилю этого предателя.

Забываю, как дышать. Знобит. И голова кружится.

Я вижу его в последний раз. За грудной клеткой тут же глупое сердце протестующе скулит.

Не обращаю на него внимания. Это всего лишь мышца. Поболит, да перестанет.

Прохожу по рукаву и дальше в салон. Сажусь на свое кресло. Прикрываю глаза. Из груди вырывается предательское сдавленное рыдание. Смотрю в иллюминатор, кусаю губы до крови, а затем на репите прокручиваю в голове слова жены Шахова:

- Дань, ведь я же так тебя люблю…

Когда-то точно также и моя мама слезно просила отца не бросать её. Вернуться. Подарить ей шанс на будущее. Подарить ей веру в то, что писечные дела никогда не решают в вопросе, где есть семья и дети.

Никогда!

И вот наконец-то на борт последними входят и мои милые бабуси. Просят рядом сидящих пассажиров поменяться местами, чтобы лететь рядом со мной и уже через пару минут я попадаю в их крепкие объятия.

- Он вас пытал?

- О, да! Но мы сказали, что ты в последний момент решила не лететь и все-таки захотела вернуться к нему. Остановила автобус и рванула навстречу неземной любви.

- Не поверил? – скривилась я.

- Нет, – синхронно закачали головами старушки.

- Козёл! – буркнула я.

- Он в самолет рвется, но его, слава Всевышнему, не пускают. Мы до последнего медлили с посадкой, чтобы понимать, что к чему. А ты тут как оказалась?

- Добрые люди другими дверями провели, – и вкратце поведала свою историю.

- Ну вот и все, Лерочка. Все позади. Теперь дело осталось за малым – забыть его. Курортный роман – он же только кажется волшебным и навсегда.

- Да, – подхватила ее сестра, – а на поверку все это пустышкой окажется. Главное вдохнуть родного воздуха и сразу мозги проветрятся. Раз – и никаких сексуальных Данилов в голове не останется.

И я свято надеялась и верила, что слова моих новоиспеченных престарелых подруг окажутся правдой во языцех. И рьяно ждала, когда же борт пройдет предполетную проверку, а затем вырулит на взлетную полосу.

Нервничала и до последнего тряслась от страха, как Каштанка, думая, что Данил все-таки найдет способ попасть в салон и вытащить меня отсюда. Если надо, то и за волосы.

Боже!

И только тогда, когда самолет разогнался и оторвался от земли я выдохнула и снова расплакалась, но уже от облегчения.

Я от бабушки ушел. Я от дедушки ушел…

Осталось теперь только понять, как жить дальше с этим чувством гадливости внутри себя. Я влезла в чужую семью. Опустилась до того, чтобы спать с чужим мужем. Да, я не знала, что он несвободен, но незнание законов не освобождает меня от ответственности.

Я. Это. Сделала.

Но больше никогда!

Девять часов в небе как в бреду. Полусон – полуявь. Вот только слезы на глазах не высыхают. И только поддержка престарелых подруг слабо, но все-таки согревает разбитые на осколки сердце.

И вот долгожданное снижение. Посадка. Выход в не по-весеннему морозную Москву.

- Лерочка, давай обменяемся телефонами. Будем держать связь, девочка моя, – от этого ласкового обращения меня передергивает.

Девочка моя…

Так называл меня тот, чье имя теперь под запретом.

- Да, конечно, – киваю я и диктую цифры, пока мы движемся из зоны прилета. Перед нами разношёрстая толпа встречающих.

Галдеж неимоверный. Смех. Крики. Но уже в следующее мгновение я замираю каменным изваянием, не в силах ступить и шага.

Ну только этого мне не хватало для полного счастья…

Глава 22 – А-р-р-р!!!

Данил

Меня не хило так раскручивает на адской центрифуге похоти. Хочу еще. Мало мне. Я бы затрахал Леру до отключки, но до сих пор немного сдерживаю себя, жалея эту маленькую наивную девочку.

Блядь, но стоит только погрузиться в её жар и меня капитально так переклинивает. И хрен знает в чем фишка. В ее запахе может? В тактильном оргазме, когда я дотрагиваюсь до ее бархатной кожи? Или в том, как она стонет подо мной и выгибается, когда я заставляю ее взлетать от кайфа?

Мне круто с ней. Да.

А еще, в отличие от всех остальных моих баб, Лера меня не раздражает. Вообще.

И я почти сразу понял, что не хочу себе отказывать в этом наслаждении. Да и зачем?

Но драконить ее – это отдельный вид удовольствия. А уж видеть в бездонных глазах Леры немой протест против расставания со мной – так вообще сродни персональному наркотику.

Вставляет не по-детски.

Маленькая, побитая жизнью сиротка, но гордая. Другая бы уже течной кошкой загнулась в три погибели, умоляя продолжить общение. А эта ни в какую.

Сказать честно? Я ее даже зауважал.

Настоящая, знающая себе цену женщина, а не среднестатистическая давалка за сладкий пирожок, уродливую сумку от Луи и пресловутые безобразные Лабутены.

И сразу как-то на душе становится спокойнее, привычный внутренний зверь не рычит и не скалится, а довольно мурлычет, понимая, что в этой добровольной ссылке он теперь будет не один. А с игрушкой, уже влюбленной в меня до одури. Красивой и согласной на все.

М-м, ведь я так много еще не успел с ней сделать. И да, наверное, впервые, сам же растягивал удовольствие. Любую другую уже бы давно поставил на колени и отымел в рот, но с Лерой почему-то не могу так поступить.

Смешно, да, но мне хочется, чтобы она сделала это сама. Захотела так же, как и я этого хочу. Открыла бы свои пухлые, манящие губы и заглотила меня, медленно облизывая головку языком. М-м-м…

Блядь! В моей голове столько больных фантазий на её счет. Знала бы она хоть маленькую их часть, то не согласилась бы остаться со мной. А теперь поздно.

Я буквально вытряхиваю ее из вещей, развожу ее стройные, длинные ноги с безупречными маленькими пальчиками и тонкими щиколотками. Секунду любуюсь ее уже мокренькой девочкой. А затем залетаю в нее и сразу же срываюсь в агонию своей перекрывающей все и вся страсти.

И снова как в первый раз – охуенно! А без резинки так вообще – умереть, не встать. Врезаюсь в Леру и аж искры из глаз. Не могу поверить, что она настоящая – стискиваю ее тоненькую шею ладонью и почти зверею от чувства власти над этой девчонкой. Трахаю жадно и не хочу останавливаться. Но