Виталя выглядел так, что казалось – расскажи ты ему хоть о том, что ешь детей, приправленных соусом из котят, – он ко всему отнесется с пониманием и сочувствием.

– А вы не знаете, кто тут кашляет? Уже которую ночь слышу, вот и не сплю нормально.

Андрею показалось, что дядя Виталя нахмурился, но через секунду он снова смотрел добрым, окутывающим покоем взглядом.

– Или вы никакого кашля не слышите? – спохватился Андрей.

– Иногда слышу, – как-то грустно ответил дядя Виталя, – но откуда он доносится, сказать не могу. Я бы на вашем месте не думал слишком много об этом кашле, очень скоро, я надеюсь, вы его слышать перестанете.

«Интересно почему, помрет, что ли, кто?» – подумал Андрей, а вслух сказал:

– Ладно, пойду спать, ночь все-таки.

– Подождите.

Андрей обернулся. Дядя Виталя вытащил из кармана каменную фигурку птички и протянул ее Андрею.

– Вот, возьмите. Я из камня их вытачиваю, а у вас же дети есть, будет им игрушка.

– Спасибо, я им передам, доброй ночи.

Как только Андрей оказался один в подъезде, он явственно почувствовал исходящий непонятно откуда запах травы. Он принюхался и понял, что благоухает он сам. «А что этот дядя Виталя сам-то делал среди ночи на балконе?» – подумал он и скрылся в недрах своей квартиры.

Как и обещал, Андрей вручил подарок дяди Витали одному из своих отпрысков – той, что была более вменяемой и могла оценить фигурку. Мелиссандра птичке обрадовалась, но быстро про нее забыла, так как у нее были игрушки поинтересней, а Мечегор ткнул в птичку пальцем и сказал свое неизменное «би-би». В общем, фигурка досталась Андрею, а он определил ее на стол в гостиной.

После странной ночной встречи с соседом Андрей с удивлением заметил, что жуткий кашель прекратился. Он снова мог спать и жить нормально, чем с радостью пользовался: флиртовал с медсестрами, пил пиво с друзьями, пытался увернуться от родительских обязанностей, связанных с выгулом семейства и разными какашечными делами. В общем, существование Андрея стало опять нормальным и предсказуемым, пока однажды пятничным вечером дома его не встретила разъяренная, потрясающая руками и грудями Ольга.

– Ты зачем этот хлам домой притащил?! – кричала она.

– Какой хлам? Ты о чем вообще?

– О птице твоей этой! Она же вся на части разваливается, а Мечегор… – она задохнулась от надвигающихся всхлипов.

– Что Мечегор? – встревожился Андрей.

– А Мечегор отломал ей кусок хвоста и засунул себе в рот, – плаксиво закончила Ольга.

Андрей понесся в детскую, быстро прикидывая, как сейчас будет реанимировать сына, но это не понадобилось. Мечегор как ни в чем не бывало сидел на полу, тыкался в экран ноутбука, где на этот раз и правда были «би-би».

– Так что случилось-то? Куда делся кусок хвоста? Он его проглотил?

– Не проглотил, я вовремя увидела, – гордо заявила Ольга.

– А к чему тогда весь этот ор? – Андрей недоумевал.

– Не проглотил, но мог бы! – взвизгнула Ольга и, хлопнув дверью, скрылась в спальне.

Спустя минут двадцать, Андрей осторожно постучал в дверь.

– Что надо? – с деланной обидой в голосе спросила жена.

– А птица-то где?

– Выбросила я ее к хренам.

В эту ночь Андрей снова услышал кашель. Промучившись до утра, он встал с кровати с мыслью, что сегодня после работы не успокоится, пока не обойдет каждую квартиру и не удостоверится, что кашляющий мужик действительно существует и просто водит его за нос. Однако после работы домой идти не хотелось, Андрей сидел в парке и пил одно пиво за другим, пока ему не начала названивать жена с требованием срочно явиться и вынести мусор.

Андрей оказался дома на два часа позже, чем планировал. Он открыл дверь своей квартиры, втягивая голову в плечи, готовясь к шумному разносу. В квартире было как-то безжизненно тихо и супом не пахло как обычно. Не пахло вообще ничем: ни детским лосьоном, ни потными кроссовками, ни ароматическими свечками. Семейства явно не было дома. «Ушли гулять без меня», – подумал Андрей и направился на кухню. Там он первым делом схватил банку кабачковой икры, сунул туда ложку и, предвкушая, закатил глаза. Против всяких ожиданий, икра кабачковая Андрея разочаровала. Вкуса у нее не было, впрочем, как и запаха. Андрей сунул еще пару ложек в рот и, встревожившись, завертел головой. Все было вроде бы как всегда, но как-то не так. Слишком тихо, как будто не существовало ни соседей за стенами, ни машин на улице. Тарелки, кружки, кастрюли и сковородки стояли слишком аккуратно, словно их расставили для вида. Андрей машинально взял свою любимую тарелку с золотистой каемкой и не почувствовал ее веса. Тревога зашевелилась внутри него. Вдруг за закрытыми дверями спальни он услышал знакомый кашель. Андрей беспомощно оглянулся, как бы призывая кого-то в свидетели полнейшего беспредела, с ним происходящего, и ринулся в комнату. Он распахнул дверь и так и замер на пороге. На его кровати, спиной к Андрею, сидел скрючившийся человек и сотрясался от жуткого кашля.

– Ты какого… – попытался закричать Андрей, но не смог закончить фразу, ужас сковал его челюсть, как намордник. Кашляющий с нечеловеческим проворством перекувырнулся через голову, повернулся, хрустя всеми косточками, и уставился на Андрея ввалившимися глазами.

Андрей же смотрел на самого себя, только иссушенного, тощего, с безумной улыбкой, перекосившей рот.

– Где кашель, там и хворь! – взвизгнул кашляющий и вперился в Андрея Андреевыми глазами.

Андрей спиной вперед попятился к двери, чувствуя, как на каждой ноге у него повисло по десятикилограммовой гире. Пальцы скользили по обоям, пытаясь нащупать в них ускользающий привычный мир, но обои забивались под ногти какой-то холодной и липкой жижей, на которую лучше было не смотреть. В висках стучало, ни одна мысль не задерживалась в голове, кроме той, что сейчас все и закончится.

– Доктор, а я жить буду? – жалобно и требовательно, как будто выпрашивал, а не спрашивал кашляющий. Лицо его скуксилось, казалось, он вот-вот заплачет, но вместо этого он зашелся визгливым смехом. Просмеявшись, он продолжил:

– Приходит пациент к доктору, а доктор ему и говорит: у меня для вас две новости… – Он снова засмеялся, явно наслаждаясь своим готовым прорваться наружу остроумием и ужасом Андрея. – Знаешь, какие две новости?! – вскрикнул он. – Знаешь, знаешь, а?

Андрей пытался нащупать за спиной ручку входной двери, но ее не было. Он скорее не увидел, а почувствовал, что прихожая удлинилась, а дверь теперь где-то далеко, так далеко, что ему никогда до нее не добежать.

– Если скажешь, какие две новости, то сможешь выйти, – неожиданно серьезно сказал кашляющий и пытливо уставился на Андрея. Тот