— Да, Рустам Усманович. Слушаю.

— Адам, я хочу сделать еще один тест, — говорю без прелюдий. Он неслышно зевает, наверное прикрывает рукой динамик.

— Рустам Усманович, нет никакого смысла, тест покажет тот же результат. Давайте дождемся, пока ребенок родится. Сколько тут осталось, меньше трех месяцев.

Понимаю, что он прав. Бормочу извинения и отбиваюсь. Бросаю телефон на кровать.

Сикорский не виноват, что в моей крови ничего не было обнаружено. Тем более, он не виноват, что ребенок Лизы скорее всего мой. И он прав, осталось совсем немного.

Через три месяца на свете станет одним Айдаровым больше — у Руса с Дианой тоже родится сын. Недавно у них была целая вечеринка, на которой сказали пол моего племянника.

К этому малышу у меня намного больше чувств, чем к тому, который может быть моим собственным. Может быть — потому что у меня все еще есть надежда.

Не знаю, почему, но чувствую — если тест окажется положительным, я потеряю Соню навсегда.

Нас с Соней развели четыре недели назад. То, что мои юристы сумели растянуть процесс на целых два месяца, настоящее достижение. У нас нет детей, Соня отказалась от имущественных претензий. Препятствий к разводу не было никаких кроме моего лютого нежелания.

А разве это может противостоять акулам Ольшанского?

Единственное, что я не позволил ему — выставить меня полным дерьмом перед моей женой. Теперь уже бывшей. Я оставил ей нашу квартиру и перевел деньги на ее личный счет.

Откупился? Наверное.

Только откупался скорее перед собой, а не перед ней. Соне ничего от меня не нужно. Квартира по-прежнему стоит закрытая, я так и живу в отеле.

Я ничего не знаю о Соне — где она, с Ольшанским она или нет. Я ждал от него полной онлайн-трансляции их совместной жизни, чтобы меня добить. Уничтожить. Размазать.

Но ничего такого не было. Два месяца я ничего не слышал о Демиде, а теперь он вдруг вернулся в столицу. Сам. Один. Без моей Сони.

И у меня появилась надежда.

Совсем скоро Лиза родит, последнее УЗИ однозначно подтвердило, что у нее будет мальчик. Я смотрел на снимок, который передала мне мать, с полным равнодушием и ничего, абсолютно ничего не чувствовал.

Чужой, посторонний ребенок, который не имеет ко мне никакого отношения.

Откуда во мне эта уверенность, я не знаю. Рус уверен, что я себя в этом убедил, может, так и есть. Тест по крови показал, что отец я, но разве можно быть настолько равнодушным к своему ребенку?

У меня перед глазами совсем другой пример — мой брат. Видя, как он готовится к отцовству, я чувствую настоящую зависть с горьковатым привкусом. Они с Ди вместе ходят на родительские курсы, в бассейн, на прогулки. Они вместе ждут своего малыша.

Я тоже жду, когда ребенок Лизы родится, наверное, больше всех жду этого дня. Потому что уверен — стоит мне его увидеть, я пойму безо всякого ДНК-теста, мой он или нет.

И если это не мой сын, я начну ее искать.

Развод с Соней оказался слишком болезненным и разрушительным. Я потерял жену, которую люблю больше всего на свете. Мало того, теперь она меня ненавидит. Но внутри тлеет надежда, что не все потеряно и разрушено, что все еще можно поправить.

Если только не будет постоянного напоминания о моем предательстве — ребенка от другой женщины.

О том, что будет дальше, если тест окажется положительным, не хочу и думать. Мать время от времени делает осторожные вбросы, что я должен буду его признать. О женитьбе на Лизе речь, естественно, не идет.

Она живет на квартире, которую я снимаю, и общается в основном с моей матерью. С ней я минимизировал все контакты. Всю информацию по ребенку я получаю от Адама, бытовые проблемы решает мать.

Я выделил водителя с машиной, который возит Лизу в клинику к Сикорскому. В его же роддоме она будет рожать. И как только ребенок родится, туда приедут представители независимой лаборатории, которые возьмут биоматериал для теста.

Не то, чтобы я не доверяю Сикорскому, но я хочу быть уверенным на двести процентов.

— Ты ничего не ешь, Рус, — брат тревожно трогает меня за локоть. Я сбрасываю оцепенение и оглядываюсь по сторонам.

Мы с ним сидим на открытой террасе ресторана в центре Вены. Днем провели несколько раундов успешных переговоров, завтра утром летим обратно. Здесь отличная кухня и прекрасный вид, но мне совсем не хочется есть. С самого утра неспокойно, не покидает ощущение тревоги.

За соседним столиком две девицы бросают неприкрыто заинтересованные взгляды. Мне их жаль. Ни я, ни Рус не самые удачные объекты для флирта.

Диане до родов еще две недели, но Рус не хочет оставлять жену ни на минуту. Если бы не острая необходимость в его присутствии, я обошелся бы без него.

Теперь он сидит как на иголках, время от времени проверяя телефон. И в этом я тоже ему завидую.

Я никогда не умел молиться, но теперь каждый день прошу дать мне еще один шанс. Если небеса сжалятся надо мной, я сделаю все, чтобы вернуть Соню и восстановить то, что мы потеряли. Я больше не позволю прошлому определить наше будущее.

Наши телефоны сигналят одновременно.