Но без неожиданностей всё же не обошлось.

— Деда! — Тайка обернулась. — Ты пошутить решил? Нет тут никакого упыря.

— Как это нет? — ахнул дед Фёдор. — Вон в том углу только что стоял. Ты проверь, может, закопался куда? Или за бочки с капустой спрятался?

— Нет. И не было. Я бы почувствовала. Может, тебе почудилось?

— Ничего мне не почудилось, — ворчливо отозвался дед. — У меня упыриный опыт — о-го-го! Поболе твоего будет.

Тайка глянула на Пушка. Тот повёл носом туда-сюда, принюхался.

— Ты права, тленом совсем не пахнет. Если кто и был, то его уже след простыл.

Дед, конечно, остался недоволен. Сказал, что всю ночь будет вражину караулить, а если кого увидит, сразу же напишет в ватсап. То есть теперь ещё и звук на ночь не отключать? Ну, блин…

К счастью, ночь прошла спокойно и по упыриной тревоге поднимать никого не пришлось. После завтрака Тайка села почитать книжку, но вскоре поняла, что уже давно не перелистывает страницы. В голове роились мысли, а поделиться было не с кем: домовой Никифор ушёл за водой, да, видать, с кем-то заболтался по дороге. Пушок — и тот умотал с утра пораньше.

Коловерша ни за что не признался бы, но неудача с упырём его расстроила. Значит, полетел не балбесничать по лесам, а опрашивать свою агентуру — диких коловершей. Они ведь по всему Дивнозёрью снуют. Любопытные, аж жуть — ничего от них не скроешь.

Тайка со вздохом отодвинула книгу и принялась рассуждать вслух:

— Не может быть, чтобы новый упырь объявился, когда колдовской круг целёхонек. Значит, это какой-то поддельный упырь. Ну-ка, посмотрим…

Она открыла старый бабушкин дневник, где та описывала все свои встречи с волшебным миром (эх, найти бы время да перенабить все на компе), полистала, но ничего про поддельных упырей не нашла.

По привычке Тайка подёргала себя за кончик косы — так лучше думалось. Но сегодня даже этот проверенный способ не сработал.

— Глюки какие-то… — ворчала Тайка себе под нос. — Упыри шляются, как у себя дома. Не деревня, а проходной двор! Для полного счастья не хватает только Кощеевых злыдней и танцующих скелетиков.

Стоило ей это сказать, как — бум-бабах — дверь хлопнула и в дом ворвался бледный как смерть Никифор:

— Таюшка-хозяюшка, там злыдень у колодца! Здоровенный! Хохотал, рожи мне корчил, сквернословил, а потом раз — и пропал. Идём скорей, ужо ему…

Домовой ещё не успел договорить, как в форточку ввалился полуобморочный Пушок и простонал:

— Беда-а-а!

— Только не говори, что тоже видел злыдня. Или это были танцующие скелетики? — нервно хихикнула Тайка.

Пушок глянул на неё как на чокнутую.

— Ка-ка-какие ещё скелетики, Тая? Там — са-са-собака!

— Чья?

— Ба-ба-баскервилей, — простонал Пушок и, закатив глаза, бухнулся в обморок. Похоже, это была не шутка.

Когда одного страдальца откачали, другого — успокоили и всех напоили чаем, Тайка наконец поделилась догадкой:

— Я думаю, кто-то насылает морок. Все эти упыри-злыдни-собаки — ненастоящие. А теперь давайте подумаем, кто это на такое способен? Кто-то относительно безвредный, чтобы защитный круг пропустил…

— Бабая отметаем сразу, — укутанный в одеяло Пушок высунул нос и тут же нырнул обратно. — Он злобный, гад.

— Аука по той же причине не подходит, — вздохнул с печки Никифор. — Да и дрыхнет зимой.

— Может, полтергейст, беспокойный дух?… Нет, он только дома бузит, не на улице, — Тайка почесала в затылке.

— И не кошмарица, — донеслось из одеяльного кокона. — Те во снах пугают, а не наяву.

— О-хо-хо, вот задачка из задачек, — Никифор заворочался и уронил плед. — Ой, Таюшка-хозяюшка, а ты…

— Кикимора! — вдруг выпалил Пушок.

Тайка рассмеялась:

— Так меня ещё не величали, — она подняла плед и вернула его домовому.

— Тая, не придирайся к словам, я не то имел в виду. У меня супер-новость: лучший сыщик Дивнозёрья отогрелся и уже почти раскрыл преступление. Смотри: не все кикиморы зимой спят — это раз. Любят прикалываться — это два. Ещё и разновидностей не счесть — это три. Предлагаю ловить преступницу на живца. Кто из нас выглядит самым безобидным?

Тайка с Никифором переглянулись и, уставившись на Пушка, хором выпалили:

— Ты.

— Вы это серьёзно?!

— Ну а кто? Я — ведьма, и все знают, что со мной лучше не связываться. У Никифора на лице написано, что он мужик суровый. А ты — котик.

— Ох, ладно, — Пушок скорбно пошевелил усами. — На что только не пойдёшь ради торжества правосудия. Значит, я делаю вид, что прогуливаюсь, вы тайно крадётесь следом. Собака Баскервилей, — ну, то есть кикимора в её обличье — появляется, вы её хватаете. И дело в шляпе!

Но злодейка точно подслушала их планы. Друзья дважды дошли до леса и обратно, потом кружили по деревне, пока совсем не стемнело, но так никого и не встретили. Пришлось ложиться спать несолоно хлебавши.

— Ничаво знать не знаю, ведать не ведаю, отпусти, ирод ушастый! — верещал до боли знакомый голосок.

Тайка подскочила на кровати как ошпаренная. С добрым утречком, называется… Солнце только встало, а главный детектив Дивнозёрья уже кого-то допрашивает на кухне.

— Нехорошо обзываться, гражданочка. Это, между прочим, подсудное дело — я же при исполнении. Могу в погреб засадить или исправительные работы назначить.

Тайка всунула ноги в тапки и бросилась на помощь. То ли гостью от Пушка спасать, то ли Пушка от гостьи — по обстоятельствам.

— Ведьма! Наконец-то! — её встретил радостный визг кикиморы Киры. — Я уйти собиралась, а энтот дефектив меня не