— Все в порядке. Мы можем подъехать в «Арт-Фэнтези» прямо сейчас, нас ждут.

— А не поздно? — спросила Лариса.

— Семь часов, в самый раз. Редкая удача — сегодня там как раз пустой вечер.

— Что ж, — Николь отставила пустую кофейную чашечку и встала из-за стола, — я готова.

Ларисе совсем не хотелось тащиться в эту «Арт-Фэнтези» вместе с ними. Мать сегодня останется у Жерара, и ее ждали пустая квартира и благословенное одиночество. Ей просто необходимо было остаться одной и не торопясь разобраться в себе, в своих чувствах и мыслях. Но нехорошо бросать Николь на произвол судьбы в первый же вечер.

Лариса быстро допила кофе и поднялась вслед за Николь:

— Ну что ж, пошли.

Сегодняшний вечер в галерее явно не обещал события: у дверей было тихо и спокойно, никто не курил на крылечке, поблизости не наблюдалось ни кричаще размалеванных девиц, ни молодых людей непонятно какого пола — непременных участников поставангардных и постмодернистских хеппенингов. Однако галерея была открыта, хотя и пуста. Два-три явно случайных посетителя слонялись по залу, с удивлением обозревая невероятные коллажи из газетно-журнальных вырезок шестидесятых-семидесятых годов в сочетании с горами натуральных опилок на полу, из которых кое-где торчали палки с ржавыми гвоздями и пустые водочные бутылки. Композиция называлась «Развитие национального характера от Никиты до Бориса». Имя автора Ларисе ничего не говорило — некто Александр Витальевич Пухов. Однако она быстро сообразила: то, что автор был проименован по имени-отчеству, свидетельствовало не о его солидном возрасте, а о принадлежности постмодернистским кругам. Там это считалось высшим шиком.

Олег галантно пропустил своих спутниц вперед. Николь осмотрелась по сторонам, и ее брови удивленно взлетели вверх. Она прошлась вдоль стены, остановилась перед самой большой кучей опилок и повернулась к Олегу:

— Интересно… Это что, выражает русский менталитет?

— В самую точку, — усмехнулся Олег. — Основы нашей жизни: водка, дача и газеты.

«Ах, значит, опилки — это строительство дачи, — догадалась Лариса. — Наверное, так». Но уточнять не стала.

Николь с десяток раз щелкнула фотоаппаратом, увековечивая газетно-опилочное безобразие.

Олег повернулся к Ларисе:

— Ну как? Ничего себе прикол?

Лариса неопределенно пожала плечами. По правде сказать, она в хеппенингах не разбиралась и разбираться не хотела. Сейчас на какой только ерунде деньги не делают!

— Понятно, — усмехнулся Олег. — Ладно, пошли познакомимся с хозяйкой.

Вот уж чего Ларисе совсем не хотелось. Еще, не дай бог, придется высказываться по поводу увиденного в зале, говорить комплименты или что-то умное, что может сойти за комплименты. Нет уж, увольте, пусть Олег с Николь, как специалисты, проделают это без нее!

— Вы идите, а я здесь посижу, — поспешно предложила она.

В уголке скромно притулились журнальный столик и пара кресел. На столике лежали яркие журналы, вроде бы старые «Огоньки». Вопреки ее ожиданиям, Олег настаивать не стал:

— Как хочешь.

Он взял Николь под локоток и повел по узкой железной лестнице на второй этаж.

На столике действительно лежали старые «Огоньки» времен Виталия Коротича — конца восьмидесятых. Лариса задумчиво листала глянцевые страницы, машинально читая броские разоблачительные заголовки. Боже, как давно это было! И каким смелым казалось… И где сейчас авторы этого «смелого» «Огонька»? «Иных уж нет, а те далече…» Впрочем, про одного из этих авторов она точно знает, и где он, и что с ним…

Лариса быстро перебрала журналы — ну надо же, вот тот самый номер! Точно такой же есть и у нее, до сих пор хранится в ящике стола вместе с клеенчатой тетрадкой-дневником. Подарил ей этот номер когда-то Андрей. Там напечатана его статья с броским заголовком «В сумерках Третьего рейха», а над статьей — надпись: «Самой дорогой для меня женщине». Да, во времена этой статьи он был еще историком и философом, а не коммерсантом. Связи нацистской идеологии с древними восточными культами — тогдашнее любимое Андреево увлечение, можно сказать, его конек. И когда он этого «конька» оседлывал, Лариса могла слушать его часами. Интересно, а сейчас он продолжает этим заниматься хоть на досуге? Да нет, вряд ли, у него, скорее всего, и досуга-то никакого нет.

Лариса открыла номер на нужной странице. Текст, помещавшийся на этих двух листочках, она знала наизусть, могла свободно цитировать с любого места. И все равно стала машинально перечитывать. Жаль, что здесь нет фотографии Андрея. Ведь в других журналах перед статьями часто печатают фотографии авторов, а вот в «Огоньке» нет…

— Что это тебя так заинтересовало?

Олег стоял рядом и заглядывал ей через плечо. Лариса от неожиданности вздрогнула и рефлекторно захлопнула журнал.

— Ничего особенного. Просто смотрю.

— Да, смешные времена были, — Олег взял номер из ее рук и небрежно пролистал. — Социализм с человеческим лицом. Все равно не лицо, а харя какая-то получилась.

— Ну ладно, — Лариса с трудом выбралась из глубин кресла. — Вы уже закончили свои дела? А где Николь?

— Беседует с хозяйкой. Кажется, следующая выставка в этом модном вертепе будет ее.

— Как? Так скоро? Разве так бывает? Я думала, здесь очередь на полгода вперед.

— Ну, конечно, не совсем следующая. Через месяц галерея все равно закроется на каникулы. А вот в конце сентября — вполне реально. Она откроет следующий сезон. Между прочим, персональная выставка на открытии — это очень престижно. Телевидение, рецензии в прессе и все такое.

— Что ж, я за нее рада.

Ларисе действительно было приятно, что Николь получила то, что хотела. Славная она, эта француженка, ее новоявленная сводная сестричка. И Лариса ей, кажется, тоже нравится. Похоже, что они с Николь на самом деле смогут подружиться.

Ее размышления прервал Олег:

— Слушай, Лора, а почему ты мне не позвонила сразу, как приехала?

Лариса пожала плечами:

— Да как-то не случилось. Повода не было.

— Хм… И давно ли тебе стал требоваться повод? — усмехнулся Олег.

— А давно ли ты стал ждать моих звонков? — отпарировала Лариса.

Такого Олег явно не ожидал. Он с изумлением уставился на нее. И куда только делась ее обычная вялая покорность судьбе? Неужели снулая рыбка превратилась в молодую зубастую щучку? И откуда такие метаморфозы?

— Слушай, давай сейчас проводим твою француженку в «Ирис» и вернемся ко мне.

Лариса посмотрела на него в упор:

— Зачем?

— Странный вопрос.

— Да нет, зачем тебе это надо? — с нажимом на местоимении «тебе» спросила она.

— Я по тебе соскучился.