— Куда теперь, Арнуми? — спросил Курант, словно и не было последних слов старухи. — Если уж переждать у тебя не удастся, нам бы только на дорожку выйти, чтоб и в самом деле уйти подальше. А там уж растворимся как-нибудь.

— Ага, — кивнула старуха. — Ты растворишься, как же. Если ты никого не видишь, думаешь, и тебя не видно? Дорожек тут много, только куда ни пойдешь, на всякой на острое напороться можно. А ну-ка, молодцы, Харас, Лук, берите вот по этому мешку, а этот Нигнас возьмет. А вот и он.

Высокие и тяжелые ворота заскрипели, во дворе показался Нигнас, и через несколько минут небольшой отряд уже покидал деревенский трактир, гостеприимство которого так толком и не успел испытать.

Дорожка вывела на берег, к уже знакомой пристани. Силуэты стругов тонули в тумане. Кто-то топтался на палубе, судя по звукам, двигал мешки, прилаживал весла, но Нигнас повел отряд по узкой тропке вдоль воды. От покрытой росой травы сапоги тут же потемнели, но выделки были хорошей — внутрь сырость не проникла. Лук шел сразу за Негой и время от времени ловил ее тревожные взгляды. В воздухе гудела мошкара, но на кожу не садилась, с берега потянуло ветерком, и туман медленно пополз к невидимому пока Дикому лесу. За спиной, в поселке, изредка гавкали собаки, в торчащих из воды островках тростника кричала неизвестная птица, плескалась рыба.

— Поспешим, — послышался впереди голос Нигнаса. Лук ускорил шаг, оглянулся, вспомнив, что он не побеспокоился о Куранте, но за спиной шагала Самана, которая кивнула приемному сыну. Курант шел за нею.

Под ногами вскоре зачавкало. Отряд спустился в низину, которая образовалась у врезавшегося в берег заливчика, и остановился. Нигнас стянул сапоги, закатал порты и, вполголоса проклиная холодный ил, полез в тростники. Проклятия продолжались и в тростниках, пока наконец Нигнас не появился вновь, вытягивая за собой сразу две узкие, собранные из просмоленных досок лодки.

— Ненавижу пиявок, — прошипел Нигнас, сбивая щелчками с ног присосавшихся тварей. — А их тут больше, чем рыбы.

— Быстрее, — поторопила брата Арнуми и тут же ухватилась за нос одной из лодок. — Так, со мной пойдет Курант, Самана и… Харас. Плечи у гребца широкими должны быть. Остальные в лодку к Нигнасу. И чтобы ни слова на борту, если только с губ на ухо. Скоро струги мои вверх по течению пойдут, не хотела бы я, чтобы работники мои знали, куда я правлю. Так что тихо! Звуки на воде далеко разносятся. Кто чихнет или кашлянет — утоплю!

Лук с сомнением посмотрел на пиявок, которые, упав на глинистую почву, медленно поползли к воде. Нельзя сказать, что на утопление в чистой воде он бы согласился, но уж, во всяком случае, недавние мысли о купании рассеялись как туман. Впрочем, туман еще не рассеялся, но часть глади Блестянки, которая хоть и была уже, чем Хапа даже до их слияния, но на половину лиги берега раскидывала, освободил.

Нигнас с рулевым веслом уселся на корме, Лала свернулась в комочек на носу длинной лодки, Нега присела с ней рядом, а Лук уже привычно пристроил на место весла и, повинуясь знаку Нигнаса, стал отгребать от берега. Второй лодкой правила Арнуми, а с веслами управлялся Харас, который с выражением досады на начинающем покрываться рыжей щетиной лице выглядывал Лалу. Лодки поплыли неожиданно легко и быстро, заскользили по водной глади, и Лук точно так же, как и в струге, почувствовал какую-то беззащитность, невозможность при необходимости не только защитить спутников, но даже постоять и за себя. Ни у кого из отряда не было ни лука, ни самострела. Берег между тем становился все дальше, Лук работал веслами, стараясь опускать их в воду без всплесков, и все ждал, что за излучиной Блестянки откроются причаленные струги и покажется бревенчатая громада крепости-трактира, но не дождался. Лодка вошла в туман, который здесь, за стремниной, оставался настолько плотным, что продолжал скрывать противоположный берег, напоминающий о себе только каким-то особенным, сырым и тяжелым, запахом. Вскоре, когда и сидевшие на носу девушки стали расплываться в сером мареве и до странности быстро проволгла одежда, Нигнас дал знак остановиться. Лук опустил весла, но лодка продолжала двигаться. Ее медленно несла течением река. «Так нас же сносит обратно к поселку», — забеспокоился Лук, но тут же рядом раздался легкий плеск, и из тумана показалась лодка Арнуми.

— Соединяйтесь бортами, — неожиданно тихо прошелестела старуха. — Да весла-то поднимите, загремите сейчас!

Лодки соединились. Довольный Харас нашел взглядом Лалу, толкнул Лука в плечо, отчего зыбкая конструкция едва вновь не распалась, но борта удержал вместе Нигнас.

— Тихо! — приложила ладонь к губам Арнуми и, неожиданно ловко перебежав на нос своей лодки, отправила назад сидевшую там Саману.

— Куда мы теперь? — прошептал Лук, продолжая, так же как и Харас, грести одним веслом. — Нас же на поселок сносит!

— Да мы уж ниже поселка, — негромко ответил Харас. — Как я понял, они на этих лодках на болота в Дикий лес ходят. За ягодой. Там у них и летние домики, кухни, там же и лучший лес. На косогоре за болотами поселок лесорубов. Но болота выше по течению. А мы, пользуясь туманом, хотим прошмыгнуть мимо поселка и укрыться тоже в Диком лесу, но ниже по течению. Там, где нас не будут искать. Или не должны искать. Вроде бы мало кто знает это укрытие.

Лук затаил дыхание.

— В Диком лесу? — Он ткнул пальцем в неразличимое в белом месиве нечто. — Да я слышал, что даже ловчие боятся в него заходить!

— Правда? — хмыкнул Харас. — Так нам того и надо!

Туман начал рассеиваться только через час вместе с первыми бликами солнца, которое выползло из-за горизонта точно над гладью Блестянки, может быть, даже над ее истоком. Луку не единожды казалось, что они вот-вот причалят к страшному берегу, и что мимо них проплывают корабли, наполненные ненавистными ловчими, и что где-то поблизости плещутся страшные рыбы вроде тех, которых, как он слышал, в том же Хурнае называют подводными слугами Пустоты. Но когда ему открылся простор Блестянки от берега до берега, он тут же забыл обо всех страхах. Дикий лес был рядом, пришлось бы идти до него пешком — Лук бы уложился в полсотни шагов, вот только разглядеть за этими шагами он ничего не мог. Над водой нависали плотные кусты, чуть выше курчавились