Может, некоторые и сочтут морское путешествие крайне романтичным, однако «Юминао» давно уже достигла «пожилого» возраста как с точки зрения внешнего вида, так и надежности. Однако, несмотря на это, она всегда была переполнена как грузом, так и пассажирами, и это приводило к тому, что имеющиеся «удобства» мгновенно исчерпывали установленный лимит и их содержимое выливалось на палубу, где вы пытались урвать немного сна. Кроме этих зловонных течей меня тревожило и заявление Джерри, утверждавшего, что «эта посудина должна потонуть со дня на день». А учитывая мою невезучесть, я бы не удивился, если бы этот день наступил как раз тогда, когда моя нога ступила бы на нее.

Яснее ясного, что ситуация опять осложняется. Ничего, надо просто снова все обдумать. И тут, к моему изумлению, все само собой разрешается самым неожиданным образом. Мой спаситель сидит в дальнем углу с холодным пивом в руках.

— Ну все, Барри. Годится. Думаю, остальное можно доснять в студии. Ты как считаешь?

Бородатая «звезда» подмигивает Рейчел, скромной девушке, которая выполняет в гостевом доме все функции — от барменши до кухарки.

— Ну и чем необычным ты будешь нас сегодня кормить? Что-нибудь вкусненькое и сладенькое, как ты сама. Налей нам пива, милочка.

Низкорослый, но жилистый оператор закатывает глаза. Судя по всему, он уже привык к распущенному поведению «звезды» и продолжает спокойно упаковывать оборудование в ящики, защелкивая на них застежки.

— Эй, как дела? — окликает меня «звезда».

— Спасибо, нормально, — осторожно отвечаю я, выглядывая наружу, чтобы посмотреть, не появился ли Кисточка.

— И как тебя занесло в эту тьмутаракань? — Он почесывает свой круглый животик в ожидании трапезы.

— Ну, я живу вон на том острове. — Мой палец показывает в открытую дверь.

Он бросает беглый взгляд в указанном направлении и делает глоток из бутылки.

— Так что ты там делаешь? — повторяет он, подмигивая заливающейся краской Рейчел.

— Э-э… — Глубокий вздох позволяет выдержать паузу. — Мы пытаемся организовать там птицеферму.

— Да ты что? И сколько там у вас птиц?

Я не сомневался в том, что он задаст мне этот вопрос.

— Да пока ни одной.

Впрочем, волноваться не стоило. Скажи я ему, что у нас их три с половиной миллиона, он бы отреагировал так же.

— Правда? А мы здесь снимаем документальный фильм о рыбной ловле. Я в этом вообще-то неплохо разбираюсь. Всю жизнь ловлю рыбу. Повсюду. Да?

Я напрягаюсь, пытаясь сообразить, не задавал ли ему какого-нибудь вопроса. Но нет, уверен, что не издавал ни звука.

— Да, вот так-то, ловил ее во всех концах света. Здесь мы тоже кое-что поймали. Сопротивлялись как бешеные, но мы с ними справились. Какую рыбу? Ну, обычную — люциана, форель, ваху, махи-махи, — классика, которая здесь водится. Да, точно, я привез всю команду, оплатил расходы. Плюс оборудование. У них же здесь ничего нет. Хотя чему удивляться — они же отсталые.

— Я в этом не очень разбираюсь…

— У меня самая лучшая команда. Послушай, мне пора. Приятно было познакомиться. Так как, ты говоришь, тебя зовут?

— Уилл.

— Ага, Билл. Хорошо, Билл. Ну, я уже сказал, мне пора собираться. Мы завтра возвращаемся в Хониару. Чартерный самолет для всей команды. Понимаешь, очень много оборудования. Да, именно так. Кинобригада.

— В Хониару? Вы сказали, в Хониару?

— Да. Это столица, старичок. Завтра вылетаем в десять утра. Так что пора собираться. — И он делает шаг по направлению к двери.

У меня нет времени на поиски интеллигентного подхода, но я решаю, что обойдусь и без него.

— Послушайте… а нельзя ли… Видите ли, я тоже собирался в Хониару. Не подбросите меня туда?

На лице «звезды» отражается легкое удивление, затем оно сменяется задумчивостью и наконец выражением величественного благородства.

— Почему бы и нет, старичок? Думаю, это вполне возможно, только не бери с собой много груза. Тут все зависит от веса, а мы ведь киносъемочная бригада, и у нас и так более чем…

Да-да, я все понимаю.

— Спасибо огромное. Это потрясающе. В десять я буду на взлетной полосе. Вы удивительно добры. До завтра.

— Да никаких проблем. Увидимся завтра.

Он подтягивает джинсы и направляется к двери. Навстречу ему входит Кисточка, который уже успел привязать каноэ к причалу и теперь расплывается в своей беззубой улыбке. Телезвезда слегка вздрагивает и ускоряет шаг, а мой друг устраивается рядом со мной и сообщает хорошие новости — лишь у троих из десятерых обитателей деревни, которых он возил в больницу, была диагностирована малярия.

Думаю, следующая очередь моя.

Вернувшись в Мендали, я рассказываю Смол Тому и Эллен о счастливом совпадении.

— И насколько ты уезжаешь? — спрашивает Смол Том.

— Не знаю, — отвечаю я. — Все зависит от того, сколько времени у меня уйдет на поиски мистера Ву.

Эллен с серьезным видом наклоняется к Тому и что-то бормочет на местном наречии.

— Эллен говорит, что в Хониаре много плохих женщин. Она не хочет, чтобы ты с ними общался. Ты должен вернуться как можно быстрее.

Я обещаю, что вернусь незамедлительно и приложу все усилия, чтобы не оказаться в ловушке женских прелестей, которыми изобилует столица. Похоже, это успокаивает Эллен, и она удаляется на кухню.

— Ты живешь у нас, поэтому мы должны присматривать за тобой, — с абсолютно серьезным видом заявляет Смол Том.

Я появляюсь в обшарпанном аэропорту чуть раньше, держа в руках совсем маленький рюкзачок. Не представляю, где и сколько времени мне придется провести, но меньше всего хочется оказаться оставленным на поле из-за слишком тяжелого багажа. В случае необходимости я даже готов отказаться от любой части своего имущества. Зал для отбывающих завален ящиками и сумками. Австралийская телезвезда в мешковатом костюме для сафари и шляпе, отдуваясь, сидит на скамейке, а ассистент проверяет по списку багаж.

— Да, — он вскидывает глаза. — Все на месте.

Жилистый оператор делает глоток из бутылки с водой и встает.

— Хорошо. Все готовы?

Я киваю, и мы выходим на раскаленную сковороду взлетной полосы. Самолет, поблескивая в лучах солнца, уже ждет нас. Он в два раза меньше того, на котором я сюда прилетел, — рассчитан всего на шесть пассажиров и носит название «Островитянин». Вначале в салон заносится багаж, что занимает довольно много времени и требует столько же сил; и вот внутрь залезают все остальные. Австралийской звезде приходится почти лечь, чтобы пропустить меня в угол к одному из задних иллюминаторов. Затем внутрь протискивается ассистент, а за ним оператор с профессиональной камерой. И лишь в этот момент я понимаю, что дверца у самолета убрана и находится в хвосте.