Незнакомец отпрянул. Тамзин разочарованно застонала. Плотьее взывала о соитии, жаждала острых ощущений. И они пришли к ней: его зубывпились в ее шею, а холодные пальцы сжали ее ягодицы. Охваченная экстазом,Тамзин пронзительно вскрикнула.

— Ты должна научиться владеть своими чувствами,скверная девчонка, — холодно произнес господин. — Здесь ты не миссЛоуренс, а жалкая рабыня, игрушка для удовлетворения моих желаний. Говори, тыготова к этой роли? Отвечай скорее! Не заставляй своего повелителя ждать!

— Да, мой господин, — пролепетала Тамзин. Он сжалрукой ее волшебную шкатулку и, вставив в нее палец, грозно потребовал:

— Громче! Чего ты хочешь?

По спине у Тамзин пробежали мурашки.

— Я хочу учиться у вас, мой повелитель!

— Еще раз!

— Нет! — взвизгнула Тамзин.

— Ты будешь наказана за неповиновение! —Незнакомец огорченно вздохнул и ущипнул ее за клитор.

— Ох! Ах! Я на все согласна! — закричала Тамзин.Он выше задрал подол ее юбки, заткнул ее за пояс и отошел. Тамзин затаиладыхание, прислушиваясь. Холодный воздух проникал в ее разгоряченное влагалище.Внезапно что-то шлепнуло ее по заднице, Тамзин охнула от удивления. Немедленнопоследовал второй шлепок. Теперь она поняла, что господин бьет ее тростью. Этобыло не больно, а приятно. Повелитель строго спросил:

— Ты готова рассказать мне о своих низменных желаниях?Отвечай, хочется ли тебе, чтобы я поимел тебя во все отверстия? Ты мечтаешь отом, чтобы я вытворял с тобой все, что мне вздумается?

— О да, да!

— Тогда все это будет. Но лишь когда мне этогозахочется. Кстати, как тебе наказание? Попка не болит?

— Я не знаю… — пролепетала Тамзин и получила еще одинудар тростью по ягодицам — на этот раз чувствительный.

— А сейчас? — спросил повелитель. Тамзин закусилагубу, охваченная страстью.

— А теперь? — Незнакомец снова ударил ее тростью,довольно больно.

Ощущение собственного бессилия и унизительного положенияусугубило вожделение, испепелявшее Тамзин. Она терялась в догадках, что будет сней дальше.

Господин встал перед ней и, рывком прижав ее бедра к своим,просунул руку между срамными губами. Она почувствовала, как в преддвериевлагалища упирается толстая головка пениса, и закричала:

— Сними с меня повязку, я хочу тебя видеть!

— Твои желания не принимаются во внимание! —рявкнул повелитель.

— Ты меня стесняешься? Может быть, боишься? Он просунулпалец ей в анус. Она попыталась вывернуться, но не тут-то было.

— Рабыня бесправна! — пророкотал господин. —Но я решил, что ты должна меня увидеть.

С этими словами он отпрянул и сорвал с ее глаз повязку.Тамзин вскрикнула. Поначалу она ничего не видела, затем глаза привыкли кполумраку. В неверном свете свечи она увидела мужчину, одетого в кожаные черныештаны, черную кожаную рубашку и сапоги. На голове у него был капюшон.

Это был абсолютно незнакомый ей человек.

— Ты удивлена? — спросил он и, взяв с полочкифлакон, вылил из него немного жидкости на ладонь, приблизился к ней и сталмассировать скользкими от масла пальцами ее промежность. Она начала поводитьбедрами, тихонько повизгивая от удовольствия. Его средний палец проник в еелоно, затем выскользнул из него и проскользнул в анус. Тамзин взвизгнула.

Господин расстегнул оковы и, не давая ей сообразить, чтопроисходит, уложил ее на каменную плиту лицом вниз. Ее пронзило холодом.Господин грубо раздвинул коленом ее ноги. Тамзин замерла. Они остались вподземелье одни. Она чувствовала себя девственницей, оставленной в черномлабиринте в жертву Минотавру. Он был голоден и шумно дышал. Сжав маслеными рукамиее груди, злодей в маске задрал юбку и рывком насадил ее на фаллос.

Тамзин обмякла, но стенки влагалища стиснули еговеликолепный инструмент. Он сжал ее бедра и снова вошел в нее. Она охнула.Господин стал ритмично работать торсом, массируя пальцами клитор. Волнанеземного блаженства нахлынула на Тамзин. Она улетела в безвоздушноепространство. Оранжевые круги поплыли у нее перед глазами. Фаллос входил в неев прежнем темпе, заполняя собой лоно так, что оно готово было треснуть. ВнутриТамзин все пульсировало и горело. Мотая из стороны в сторону головой, она диковизжала. Но повелитель продолжал молча наказывать ее. Тамзин впала в забытье.

Входя в коттедж мистера Вентуры, Мария ощутила внизу животаприятное покалывание и легкое онемение. Вчера она тоже приходила сюда, но Гайбыл в таком пасмурном настроении, что она поспешно убралась в комнатах иудалилась, чтобы развлечься с Кевлином, всегда пребывающим в бодромрасположении духа.

Направляясь из главного корпуса в домик, который занималмузыкант, Мария отметила перемены в погоде. Приближалась оттепель, предвестницавесны. Значит, скоро расцветут фиалки, за ними — колокольчики, набухнут почкина ветках деревьев, а по склонам холмов начнут скакать зайцы, разыскивающиезайчих.

Мария истосковалась по летнему теплу и запахам леса, тойчудесной поре, когда можно будет валяться с Кевлином в высокой траве и небеспокоиться, что промежность замерзнет. Но до этого счастливого времени былоеще далеко. А пока следовало подумать о Гае Вентуре и вечеринке, намеченной наконец недели.

Марии доводилось бывать на подобных мероприятиях, и поэтомуона с радостью ждала субботы, зная, что ей предстоит прекрасное развлечение,пусть и сопряженное с работой. Инга была искусная затейница и всякий разготовила гостям пикантные сюрпризы.

Мария захлопнула за собой дверь черного хода и веселокрикнула:

— Доброе утро, мистер Вентура!

Однако ответа не последовало. Мария передернула плечами,намолола кофе и включила кофеварку. На запах, источаемый ею, музыкантобязательно должен был появиться. А пока Мария отдернула с окон шторы и, доставиз стенного шкафа пылесос, начала водить щеткой под диваном. Что-то попало вщель щетки и забило ее. Мария чертыхнулась и, выключив прибор, постучала щеткойпо полу. Из нее что-то выпало. Мария наклонилась и увидела крохотные женскиетрусики.

— Что за тарарам ты устроила с утра пораньше? —недовольно крикнул из ванной музыкант. И вскоре он появился в дверном проеме,одетый в махровый халат, из-под которого выглядывали волосатые ноги. Вытираяполотенцем волосы, он спросил, заметив трусы в руке уборщицы:

— Это твои?

— Нет, конечно! Может быть, это ваши? — Мариясостроила наивную гримасу.

— Что за вздор! — нахмурился Гай.