Достаю телефон, пытаясь дозвониться Руслану.

— Бери! Ну бери же трубку! — Кричу длинным гудкам.

— Пиши сопротивление сотрудникам при исполнении… — слышу рядом голос все той же мерзкой тетки. — И нетрезвое пиши.

— Вы кто такие?! — Подскакиваю, бросаясь на нее. — Куда увезли детей?

— Успокойся, — брезгливо отталкивает меня от себя женщина. — Из опеки мы. Докажешь, что дети твои — вернут. Валера, пакуй эту неадекватную с нами…

Глава 34

Руслан

Рыдающая Алина разрывает мне душу.

Кабинет перевернут вверх дном после обыска. Подчиненные понятливо разбежались по рабочим вопросам, чтобы случайно не попасть «в мясорубку» — в мою или просто за компанию.

Как вообще подобное могло случиться? В случайности я не верю.

Забираю из холодильника новый пакет льда, оборачиваю его в футболку и подаю Алине. Она прикладывает его к скуле. Старый пакет я забираю.

В кабинет возвращается Демид. Он пока передвигается с костылем, поэтому я придерживаю ему дверь, прежде чем задать волнующий вопрос.

— Ну что там? Не томи?

— По Алине все замяли с полканом. Сказал написать пояснительную записку с извинениями и все.

— Я не буду ничего писать! — Оскаливается жена. — Я бы ещё раз этих тварей приложила! Можете вернуть меня в обезьянник!

Тяжело вздыхаю. Это, к сожалению, так не работает.

В очередной раз я поражаюсь силе, которая заложена в женщине. Чуть не угробить двух мужчин, а самой отделаться лишь ссадиной… и это она ещё ни одного приема не знает.

Переглядываемся с Демидом.

— Майя напишет, — говорит он мне шепотом.

Киваю. Да, я и сам против. Но надо выкручиваться. Нам и так пошли на встречу.

— Что по детям?

— В доме малютки. И ты, конечно, отстранен, — вздыхает друг. — Тут без вариантов. От всей оперативки до выяснения обстоятельств.

— Кто занимается делом? Ну? — Тороплю.

— Шукшин. Из северо-западного. Нормальный мужик. Офигел уже, поди, со всех обстоятельств.

— Кто донос накатал известно?

— Ты только спокойно, ладно? — Чуватвует мой нерв друг.

— Демид, да не тяни, Господи! — Не выдерживает Алина. — Говори, чтобы я хоть понимала, кого ненавидеть!

— На прошлом месте работы у Алины был адрес родителей в личном деле записан. Твой дядька племянника подослал поговорить, припугнуть, кароче, не суть сейчас. Как понимаете, нашел он там не Алину, а Наталью. Которая с превеликим удовольствием рассказала о сестре все, что дети на самом деле не ваши… — разводит руками. — Дальше — дело связей и денег. Которые стерва Ставронская очень любит. Ей увольнение по статье грозит. Вот, видимо, думала выслужиться перед нашим мэром.

С чувством бью кулаком по столу.

— Мрази… — зажмуриваюсь, переживая острую волну ненависти.

Я бы их просто убил. Физически. Голыми руками. Но, к сожалению, нельзя. Негуманно. Да и всех тварей не перетоптать. Это в крови захлебнешься. Особенно страшно, когда эти люди — твои родные.

Слышу, что Алина кому-то звонит.

Подлетаю к ней, отбирая телефон.

— Ты кому звонишь?

— Отдай! — Бросается на меня жена. — Я хочу ей все высказать! Отдай!

Ладони прижигают мне по лицу, да и вообще везде, где попадают.

— Нельзя, нельзя милая, — перехватываю я руки Алины и аккуратно заламываю, прижимая жену к себе. — Нельзя звонить. Они этого ждут. А звонком ты только подтвердишь, что мы неправы. Мы должны действовать так, будто это наши дети.

— ДНК тест мы не пройдем! — Скорбно шепчет Алина. — Как ещё действовать?

— Мы найдем способ забрать пацанов. Я обещаю тебе, — говорю с чувством, но пока сам не понимаю, как это сделать.

Домой мы возвращаемся поздним вечером просто потому, что идти туда, где повсюду детские вещи и пахнет молоком, ни у кого из нас нет сил.

— Я не могу… — стоит Алина возле подъезда. — Меня тошнит. Я не могу туда пойти! Можно я здесь останусь? На лавочке?

Опускается на скамейку и закрывает лицо ладонями. Рыдает. Я достаю сигареты…

Сажусь рядом.

— Алин, возьми себя в руки, пожалуйста, — говорю тихо. — Если ты не перестанешь меня морально так прессовать то я тоже сорвусь. Ей Богу, я близок взять табельное. Но что это изменит? Оставит вас одних? Или ночуя на лавочке в плюс три, ты хочешь оставить наших пацанов без матери?

Алина поднимает на меня лицо.

— Прости меня… — вытирает ладонями слезы. — Я все понимаю. Но остановиться не могу. Мне все время кажется, что они плачут. Зовут меня. Все время это мерещится. Саша он не кушает лежа. Думаешь, их там в доме малютки кто-то кормит намркках, а потом носит «солдатиком»?! Качает? А если не поносить, то он плакать будет. Я читала. Им из-за этого седативы и успокоительные дают…

Алина вдруг зажимает рот и резко свешивается за лавочку. Ее тошнит.

Я глажу жену по спине. От нервов бывает и не такое.

— Пойдём, — поднимаю жену с лавочки за плечи. — Тебе нужно поесть, попить и закинуться успокоительным.

А то в дурку так загреметь не долго…

Веду ее в подъезд практически силой.

Как и когда-то, когда мы ещё были просто соседями, готовлю жаренную картошку на беконе. Признаться, и самому сейчас кусок в горло не полезет. Но я точно знаю, что есть надо. Эту штуку в нас вбивали старшики ещё в армии.

Пока я вожусь на кухне, Алина бродит по квартире. Что-то ставит стирать, убирает, гладит. Я даже немного выдыхаю, искренне считая, что она нашла утешение в бытовых мелочах. Но когда Алина приходит ставить чайник и начинает готовить смесь…

— Родная, что ты делаешь? — Подхожу, осторожно забирая из рук кипяток.

— Дети сейчас проснут… — сначала отвечает, а после осекается жена и смотрит на меня бесцветными, испуганными глазами. — Я, кажется, схожу с ума, Руслан…

Крепко ее обнимаю и сам чуть не плачу. Из транса нас выводит звонок телефона.

Номер скрыт.

Но я поднимаю трубку, уже точно зная, кто на другом конце связи. Ставлю запись разговора…

— Ты отказываешься от наследства деда, и дети возвращаются домой, — слышу в динамике искаженный голос дядьки.

Будто с помехами. Ни привет. Ни пока. И я бы отдал это наследство к чертовой матери, вот только оно все пущено в оборот. Живых денег отец не оставил. Только те, что в моей доле.

— Я могу отдать все, что есть, — отвечаю. — Остальное вывести не возможно. Ты же знаешь.

— Значит, я хочу компанию целиком, — отвечает голос. — Или твоему отцу приблудыши не нужны?

— Я с ним поговорю. Свяжусь с тобой.

— У тебя сутки. Или дело уйдёт в суд, и компания все равно будет моя!

Сбрасывает.

— Кто это был? — Спрашивает Алина? — Кто?

— Мой дядька, — отвечаю на выдохе. — Он