Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка не верила своим глазам. На первом снимке был заброшенный дом. Крыльцо полуразрушено, стекла выбиты, кирпичная кладка облупилась, крыша провалилась внутрь. Забор покосился и зиял провалами. Калитка сорвана, двор зарос бурьяном.
На втором снимке был дом, который она видела каждый день, с тех пор, как приехала в Корчи. Ухоженный, словно только что выстроенный.
— Это ведь не ты делала ремонт, правильно?
— Нет, — проскрипела Вера, — когда я приехала, кусок забора еще валялся на земле. Не успел воссоздаться. А через пару дней стоял на месте как новенький.
— Вот видишь.
— И пыли там никогда нет, — продолжала Вера, — я ни разу не убиралась и полы не мыла.
— Погоди, это еще не все.
Вера не знала, к чему ей подготовиться, и покорно ждала. Паша полистал свою записную книжку, нашел нужную страницу и протянул книжку Вере.
— Взгляни. Это тот номер, что ты мне записала.
Вера изумленно вглядывалась в написанное. Рука была, несомненно, ее. А нацарапанное этой рукой выглядело издевательством. Вместо цифр — знаки препинания, звездочки и галочки.
— Паша, честное слово, не понимаю… Как? — запинаясь, проговорила Вера. — Я записывала свой номер…
— Я прекрасно знаю! Разумеется, записывала!
— Хочешь сказать, я одержима?
— Откуда мне знать, Вера. Есть просто факты, а уж как их толковать…
— Послушай, — чуть не плача, сказала она, — а если мне просто не возвращаться туда?
— Если верить старухе Емельяновой, то это уже не важно, — как можно мягче произнес Паша. — Знаешь, что я думаю? Дед или отец что-то рассказали ей, поэтому она ждала твоего возвращения.
— Тогда, наверное, она знает, что делать! — с надеждой воскликнула Вера.
— А вот это вряд ли. Если б знала, давно бы сделала. Поджечь тебя они пытались больше от отчаяния. Наугад — вдруг сработает? Не сработало.
— Но должен же быть какой-то выход?! Может, в Интернете почитать?
— Ни разу не слышал, чтобы бесов изгоняли по Интернету, — невесело усмехнулся Паша. — Но почитать кое-что и впрямь стоит. В записках священника упоминалась книга — «Экзорциум». Автор неизвестен. Я заказал этот трактат в университетской библиотеке и пока не успел прочесть. Редкое издание восемнадцатого века, книга существует всего в нескольких экземплярах. Может, там найдется что-то полезное…
Паша не успел договорить фразу, как за окном, пронзительно завывая, пронеслась пожарная машина. За ней — еще одна и еще. Во дворе зашелся лаем пес.
— Что случилось? — вскинулся Павел. — Где горит?
Вера замерла, сцепив руки. Паша выбежал из дома, и секунду спустя она увидела в окно, что он оживленно говорит с крупной женщиной в домашнем халате — та указывала куда-то. Не дослушав ее разглагольствования, Павел понесся обратно в дом.
— Пожар! — влетев внутрь, проорал он. — В Корчах горит!
— Что? Как? — заметалась Вера и с безумной надеждой посмотрела на него. — Паша, а если старики завершили начатое? И у них получилось?
— В любом случае стоит съездить туда, посмотреть. — Паша схватил ключи от машины и вышел во двор. Вера тенью метнулась за ним.
На месте деревни Корчи было пепелище: почерневшие балки, жалко торчащие печные трубы, остатки заборов и крыш, резкий запах гари. Потрясенные, раздавленные немыслимым ужасом происходящего, Вера и Павел смотрели на это, не в силах вымолвить ни слова. Вид разоренной деревни напоминал кадры хроники Второй мировой войны. Посреди руин бродили бесполезные пожарные: огонь все уничтожил до их приезда. Полиция и «Скорая» тоже прибыли. Но и им спасать было некого: в живых не осталось никого.
Огонь не тронул только одно строение. Толмачевский дом зловеще возвышался посреди деревни, победно взирая на поверженных в прах противников.
— А-а-а-а, что же этта-а-а-а! — надрывно закричала какая-то женщина. — Горе-то какое-е-е-е-е!
Вера содрогнулась и прижалась к Павлу. Они почти одновременно обернулись и увидели Марусю, которая голосила, припав к плечу дочери. Позади них стоял Петр. Сегодня он острить не пытался.
Анечка успокаивала мать, приговаривая, что, слава богу, она успела уехать. А хозяйство, куры — бог с ними.
— Да разве ж в курях дело! А Танюшка, а Маня! И Иры нету, и никого!
К ним приблизился неприметный мужчина лет сорока с короткими жесткими волосами.
— Здравствуйте, извините, — обратился он к Марусе.
— Да? — насторожилась Анечка.
— Меня зовут Дмитрий Михайлович Кочетов. Я буду заниматься этим делом. Нам нужна помощь в составлении протоколов осмотра. Требуется опознание пострадавших, установление их личностей и…
Маруся зарыдала еще громче. Анечка разгневанно просвистела:
— Вы в своем уме? Не видите? Она и так еле жива, того и гляди сердце откажет!
Демонстративно отвернулась и стала успокаивающе поглаживать мать по голове.
— Мамуль, давай домой поедем, а?
— Правда, мамаша, что уж теперь… — поддержал жену Петр.
Маруся ничего не отвечала, только плакала. Анечка с Петром тихонько повели старушку к машине. Она спотыкалась и покачивалась, ничего не видя перед собой. Кочетов, поколебавшись, не стал останавливать эту маленькую группу, и вскоре они погрузились в машину и покинули Корчи.
— Послушайте! — теперь Кочетов обращался к Вере. Представился и спросил: — Это ваш? — Он махнул рукой в сторону толмачевского дома.
— Мой, — обреченно сказала Вера. Павел ободряюще стиснул ее локоть.
— Только что подъехали? Пожара не видели?
— Нет, — коротко ответила она.
— Повезло, что на другой стороне улицы живете. Потому дом и уцелел.
Вера ничего не ответила, только коротко вздохнула. Знал бы Кочетов, как сильно она надеялась увидеть здесь совсем другую картину!
— Как вас зовут? — Кочетов изучающе смотрел на Веру.
— Вера Владимировна Андреева. Я недавно переехала.
— Документы у вас при себе?
Вера кивнула.
— Задержитесь, пожалуйста, можете понадобиться. Вы знали соседей?
— Не очень хорошо, но знала.
Кочетов хотел еще что-то сказать, но тут вмешался Павел:
— Извините, это надолго? Мы собирались ехать в город.
— Не могу сказать. Как пойдет. Возможно, час. Или больше. А вы…
Павел назвался.
— Это мой друг, — смешавшись, пояснила Вера.
Кочетов понимающе хмыкнул. Точнее, думал, что понимает. Вера с Пашей отошли в сторону, и она вполголоса сказала: