Хлопья седого пепла.

Это листья, сорвавшись с веток, рассыпаются в пыль, едва лишь долетают до нашего окна. Словно пересекая невидимую черту. Чёрный снегопад падает и падает на землю, на пожелтевшую траву, покрывая её тёмными пятнами, будто ранами.

Медленно оседаю на пол и закрываю лицо ладонями.

Дорн и Диана. Диана и Дорн.

Я не могла представить такого даже в худшем кошмаре.

Тихий скрип двери, шаркающие шаги.

Растерянный голос старого Морригана.

— Элис, милая… ну что ты? Девочка моя, ну перестань!

Меня ласково обнимают и заставляют подняться. Старик отрывает мои руки от заплаканного лица, принимается отирать его кружевным платочком.

— Он дурак, полный идиот! И я тоже дурак, только старый. Хотел, чтоб он понял, от чего отказывается. И какова альтернатива. Немного заигрался. Ну же, не плачь!

Я отобрала платок и совершенно не эстетично в него высморкалась.

— Поверь, милая, я с самого начала хотел видеть своей невесткой только тебя! И ты была победительницей отбора задолго до того, как твоя очаровательная ножка ступила на порог моего дома.

— Вы… ужасный человек, вам говорили? — выговариваю, наконец, глухим голосом, пряча глаза.

— Примерно каждая вторая из брошенных мною любовниц, — усмехается Морриган. — А теперь вытри слёзки, и пойдём. Я скажу внуку, что подумал получше и принял окончательное решение. В конце концов, он давал слово, что я сам буду выбирать. Первое слово дороже второго, как говорят дети. Никаких оговорок не предусматривалось.

Я осторожно отстранилась. Хотела вернуть платок, но передумала, скомкала в руке. Покачала головой.

— Я не вещь, чтоб меня возвращать, а потом передумывать. Спасибо, но… если он меня не хочет, мне не нужны подачки. Я правда очень рада знакомству с вами. Но… хочу уехать сейчас же. Проводите, пожалуйста. Я до сих пор так и не научилась ориентироваться в здешнем лабиринте.

На мой твёрдый взгляд он ответил отечески нежной улыбкой.

— Ты родишь достойных наследников роду Морриган.

Я вспыхнула и отвернулась.

— Снова эти ваши шутки! Простите, но они у вас дурацкие. Ещё раз спасибо за радушие. Попрошу слуг проводить тогда, не утруждайтесь.

— Ну отчего же! Чай не такая уж я развалюха, чтоб не проводить красивую девушку.

Почти вприпрыжку герцог догнал меня, и крепко ухватил под локоть. Я вздохнула. Эх… был бы он на полвека моложе… лучше б я в этого Морригана влюбилась, ей-богу!

Старик учтиво приоткрыл передо мною дверь, вывел в коридор.

Мы долго шли сплетениями лестниц и переходов, я совершенно не замечала пути перед собой. Все мысли были о том, как буду возвращаться домой, и что теперь делать. Экипаж за мной должны были прислать только к вечеру — предполагалось, что отбор продлится три полных дня. Верно, придётся одолжить у герцога. Надеюсь, он не откажет.

Через пелену пробились какие-то звуки, и я сообразила, что старик уже битый час вещает мне что-то в ухо.

— …просто не показывай ему своих чувств. Сделай вид, что полностью равнодушна. Разлюбила, перегорело — вы, девушки, такие ветреные существа! Дорн как огня избегает любых чувств. У моего внука было много женщин, особенно в юности. Не думай, что он такой уж отшельник и бука. Но сердце… он никого в него не пускает. И ты сделай вид, что не претендуешь! Может, он тогда перестанет так сопротивляться.

Я застыла на месте.

— Зачем вы мне всё это говорите? Я же сказала, что не останусь.

— Да-да, милочка, я слышал! — поддакнул герцог и открыл передо мною очередную дверь. — Проходи!

Я сделала шаг, надеясь, что теперь-то, наконец, мы добрались до выхода… Запоздало вспоминая, что чемодан так и не собрала. Ну и ладно! Невелика потеря. Скорей бы только отсюда…

Старый Морриган за мной не пошёл.

Дверь позади меня хлопнула, провернулся ключ.

Я с удивлением поняла, что очутилась вовсе не в холле особняка, как ожидала, а в какой-то богато обставленной комнате.

И прямо передо мной у окна, откинувшись в кресле и закрыв глаза, сидит Дорн.

Он резко выпрямился и уставился на меня непонимающим взглядом.

— Элис? Как ты… — взгляд тут же стал жёстким. — Я его убью. Клянусь, я его прикончу! Не дожидаясь сотого дня рождения. Проблема наследства решится сама собой.

Из-за двери раздалось довольное хихикание.

— Вы там пока разберитесь между собой, дети мои — а я пойду, чайку выпью. Мне ещё Дианочку успокаивать, что она не станет герцогиней Морриган. Вдруг захочет порыдать на моём плече. Дорн, имей в виду! Или Элис — или я завещаю всё своё состояние приюту для бездомных хомячков!

Напевая какую-то фривольную песенку, старый интриган удалился.

Я нервно оглянулась, подошла к двери, дёрнула… но нет, мне не почудилось, и она действительно заперта! Глубоко вдохнула, постаралась успокоить бешеное сердцебиение… поняла, что это бесполезно и снова повернулась к Дорну.

Он по-прежнему сидел там, в кресле у окна. Дорожный сюртук валялся на полу, небрежно сброшенный, а сам хозяин комнаты оставался в белой рубашке, которая обтягивала широкие плечи и массивную грудную клетку, что ходила ходуном. Судя по всему, Дорн как и я, пытался успокоиться. С закрытыми глазами, сжатыми в кулак руками, выдох-вдох… Наконец, кулаки разжались и кисти его рук расслаблено легли на подлокотники. Он открыл глаза и посмотрел на меня совершенно непроницаемым серым взглядом. Мне бы такую способность брать себя в руки! У меня до сих пор по телу гуляла нервная дрожь, и я спрятала ладони в складках платья.

— И что теперь делать? — я попыталась улыбнуться.

— Очевидно, нам остаётся только ждать, пока у деда проснётся совесть. И надеяться, что она у него в принципе есть, и ожидание не продлится бесконечно, — глубокий бархат его спокойного голоса подействовал на меня целительно, дрожь унялась. Ну чего мне бояться? Всё самое неприятное уже произошло. Осталось только дождаться, когда можно будет уехать. Не съедят же меня в этой комнате, в самом деле.

А комната была красивая. Никогда не видела такой цветовой гаммы — она была оформлена в чёрных, серых и белых тонах. Тёмно-серые гардины на окнах, собранные серебряными шнурами, чёрный с серебром ковёр на полу, мебель белого дерева, пепельное покрывало на широкой кровати… я поспешила отвести от неё взгляд. Провести время наедине в спальне мужчины — этого только и не хватало, чтобы забить гвоздь в гроб моей бедной репутации. Хоть бы слуги Морриганов были не болтливы!

— Элис, не стойте. Присаживайтесь. Не буду просить вас располагаться или чувствовать себя, как дома — уверен, вам эта ситуация неприятна не меньше, чем мне. Вероятно, больше.