– Я понимаю, что вы уже оплакали Адама и проделали огромную душевную работу, чтобы справиться с этой утратой…

Кристофер хоть и был потрясен услышанным, не мог не заметить, что инспектор заговорила тише – вероятно, догадалась, что в соседней комнате спит ребенок, – и это его удивило. Он никак не ожидал такой деликатности от женщины, казавшейся невозмутимой и равнодушной.

– …Однако с фактами не поспоришь, – продолжала Сара, пристально глядя на него. – За тридцать шесть лет ваш брат был единственным посетителем «Гёустада», пожелавшим увидеть пациента, которому с конца семидесятых годов делали инъекции запрещенного психотропного препарата. И через неделю после этого Адам погиб в аварии. Я не имею права раскрывать вам подробности расследования, но все указывает на то, что своей поездкой в «Гёустад» он вызвал чье-то недовольство. Возможно, узнал то, чего не должен был узнать. И заплатил за это жизнью.

Ошеломленный Кристофер откинулся на спинку дивана и провел рукой по лицу.

– Послушайте, но смерть Адама действительно была несчастным случаем. Это установила дорожная полиция. Банальная авария… знаете из-за чего? Из-за превышения скорости. Тормоза были в полном порядке.

Саре пришло в голову, что Адам мог совершить самоубийство, но она сразу отбросила эту версию – ведь начальница отдела кадров «Жантикса» сказала, что в машине с ним была жена.

– Как это произошло?

Кристофер глубоко вздохнул и отвернулся. Сара, не решившись его торопить, терпеливо ждала, когда он соберется с мыслями.

– Адам и Натали были в гостях у друзей, на званом ужине. Симона они оставили с няней. – Произнося имя Симон, Кристофер машинально повел рукой в сторону коридора. – В разгар ужина няня, совсем молоденькая, позвонила им в истерике, сказала, что Симона тошнит, несколько раз вырвало, ему очень плохо… Адам и Натали в панике поспешили домой. Вот тогда и случилась авария. Адам гнал как сумасшедший, не справился с управлением на повороте, и машина врезалась в дерево. Они с женой умерли на месте.

С улицы долетал едва слышный шум дорожного движения на бульваре Сен-Жермен. Сара только что поняла, кто спит в соседней комнате и почему Кристофер в такой спешке сбежал от нее сразу после лекции в Сорбонне. Все ее первые, неприятные впечатления о брате Адама Кларенса мгновенно рассеялись. Воспользовавшись тем, что Кристофер впал в задумчивость, она еще раз внимательно присмотрелась к нему и словно увидела другого человека, вызвавшего у нее одновременно сочувствие и восхищение.

– Кто мог желать смерти моему брату? – жестко спросил Кристофер. – Если бы он чувствовал угрозу, непременно сказал бы мне об этом.

– Я пока не знаю. А у вас нет предположений?

– Никаких. Единственное, что меня смущает… Я не помню, чтобы Адам говорил о своем визите в Норвегию, хотя он всегда рассказывал мне обо всех своих поездках… Действительно странно, что он об этом умолчал. – Кристофера стали одолевать сомнения: а что, если аварию и в самом деле подстроили? Но кто, как и почему? – Инспектор, вы должны рассказать мне об этом деле подробнее.

– Сначала мне самой нужно во всем разобраться. А для этого понадобится ваша помощь. Но вам, вероятно, будет тяжело…

– Что нужно сделать?

– У вас остались вещи Адама?

– У родителей. Мама перевезла кое-что из его дома к себе, в детскую комнату Адама. Это, наверное, кажется вам странным… Но она до сих пор не оправилась…

– Можете дать мне адрес ваших родителей?

Кристофер тут же записал адрес на квадратике бумаги из блока на журнальном столике.

– И что же, вы просто придете к ним и заявите, что собираетесь обыскать их дом? У норвежской полиции есть такие полномочия?

– А вы думаете, ваши родители не захотят узнать правду о смерти своего сына?

– Мать захочет. Но я знаю отца – он больше не желает говорить об Адаме и просто захлопнет дверь у вас перед носом.

– И что вы предлагаете?

– Завтра мы с Симоном обедаем у них. Я сам осмотрю вещи брата и расскажу вам, если что-то найду.

У Сары не было выбора. Чтобы все оформить официально, пришлось бы обратиться во французскую полицию, а у нее не было ни времени, ни желания запускать бюрократическую волокиту, которая неизвестно когда и чем закончится. Если вообще закончится.

– Тогда до завтра, – сказала она, вставая. – Я мало сплю – ложусь поздно, встаю рано, так что можете звонить в любой час дня и ночи. Вот мой номер.

Сара дала Кристоферу визитную карточку, а он протянул ей руку на прощание – хотелось установить своего рода физический контакт с женщиной, которая стремилась выяснить правду о смерти его брата.

Сара медлила – в рамках расследований она всегда избегала рукопожатий. Но на этот раз инстинкт и любопытство возобладали. В ее руке оказалась горячая сухая ладонь, пожатие было крепким, но не давящим. А Кристофер на мгновение дольше, чем следовало, задержал в своей ладони изящную руку с нежной кожей, но ее пожатие напомнило ему, что перед ним женщина с характером.

– До завтра, – сказал он, отпустив ее руку.

Когда инспектор Геринген ушла, Кристофер безвольно рухнул на диван. Гибель брата была потрясением для всей семьи. Его родители, Симон и он сам только начали приходить в себя, а теперь к скорби добавятся сомнения…

Он бесшумно вошел в комнату племянника и с облегчением убедился, что малыш спит на боку, прижимая к себе скомканную отцовскую толстовку. Погасив ночник, Кристофер отправился обратно в гостиную, зная, что сам он этой ночью не заснет.

На следующий день, сидя за рулем на подземной парковке, Кристофер чувствовал тошноту и изнеможение. Заснуть ему все же удалось, но только под утро, за час до того, как Симон прибежал его будить. Всю ночь в голове крутились навязчивые вопросы: почему Адам не сказал ему о своей поездке в Норвегию? Что он там нашел? Его и правда убили? Эта версия казалась до невозможности нелепой…

– Тебя что, сейчас вырвет? – деловито осведомился Симон, глядя на его бледное лицо.

– Ну, если хочешь посмотреть, что я ел на завтрак, могу устроить.

– Фу-у-у! – сморщился мальчик. – Гадость!

Кристофер, через силу улыбнувшись, завел мотор. Сохранять беззаботный вид было невыносимо тяжело, но пришлось приложить усилия, чтобы не растревожить Симона, и весело болтать всю дорогу. Он спросил, какой у мальчика любимый персонаж, раскритиковал всех героев комиксов и заявил, что нет никого прекраснее диснеевских принцесс, – тут уж Симон не мог промолчать и принялся восстанавливать справедливость.

Когда они уже подъехали к каменному особняку родителей в Розни-су-Буа, Кристофер получил эсэмэску: