Рядом тихо ахнула Владислава. Присутствие девушки было мучительно — она стояла рядом и все видела.

— Вот то-то, — улыбнулся старик и щелкнул пальцами. Тут же на столе сами собой возникли миски и тарелки — с кашей, квашеной капустой, солеными грибами, творогом, моченой ягодой, крупно нарезанными кусками серого ноздреватого хлеба. — Садись, ешь. Тебе силы понадобятся. И вы тоже, гостья дорогая, отведайте моего скромного угощения. Уж не взыщите, что разносолами не потчуем. Где нам в глуши-то!

Но Владислава едва слышала его болтовню. Когда перед нею из ничего возникло угощение, девушка остолбенела, не веря своим глазам.

— Что это? — только и пролепетала она.

— То, — буркнул Лясота, как подкошенный падая на лавку. Ноги вдруг сделались ватными. — Колдун здешний хозяин. А мы у него в плену.

Рука, словно живущая своей жизнью, потянулась к ложке. Владислава сидела ни жива ни мертва. С усилием повернув голову, Лясота заметил на глазах девушки слезы, и тут же мысленно обругал себя последними словами. Она ему доверилась, он обещал доставить ее к отцу, а вместо этого сделал пленницей какого-то колдуна!

— Ну почему сразу «в плену»? — Старик расслышал его мысли. — Никого я насильно не держу, в подвалы на цепь не сажаю, под замок не запираю. Оба вы вольны в любой день и час меня покинуть… но только порознь. Вдвоем я вас от себя не отпущу, так и знайте. Либо уходишь ты, а она остается здесь, у меня. — Владислава тихо ойкнула. — Либо пусть наша гостья отправляется куда угодно, на все четыре стороны, хоть сию минуту, ну а ты тогда у меня задержишься.

Шея была как каменная, но, стиснув зубы, превозмогая растущую с каждым мигом боль в мышцах — не иначе колдун постарался, — Лясота повернул голову и встретился взглядом с Владиславой. Девушка смотрела умоляюще. Ей надо было попасть к отцу. Но сможет ли она проделать весь путь до Загорска в одиночестве? А он? Его во Владимире ждет уже много лет Поленька. Сможет ли он уйти к одной девушке, бросив на произвол судьбы другую?

— Мне страшно, — прошептала Владислава. — Что нам делать?

Слезинка, сорвавшись из уголка глаза, прочертила по ее щеке мокрую дорожку.

— Подумайте, я с решением не тороплю, — ответил старый колдун. — А пока все-таки поешьте. Силы вам обоим понадобятся очень скоро.

— Но почему? — В голосе княжны прорезались слезы. — Что мы вам такого сделали?

— Хотите знать, милая барышня? Я стар. Я намного старше, чем может показаться. Порой сама жизнь мне в тягость. Мне нужен преемник. Не важно кто. Но один из вас может — и должен — им стать. Он и останется тут, а второй уйдет своей дорогой. Могу даже обещать, что путь его будет легок и он непременно достигнет своей цели. Вы ведь по реке сюда приплыли? Так ему достаточно будет сесть в лодку, и река сама доставит одного из вас туда, куда надо.

Почему-то Владислава ему поверила. Ей вдруг представилось, как она плывет по реке, любуясь на проплывающие мимо берега, как лодка сама подходит к их загородному дому, к мосткам, где прачки стирали белье и где они спускались в лодки, чтобы покататься тихими летними вечерами. Как люди, завидев ее издалека, кричат и зовут отца. И как князь Владислав Загорский спешит обнять дочь. Девушка представила себе это так ясно, что почти услышала голос отца: «Ты разве одна, доченька?» И хотя она знала, что князь Загорский в первую очередь спросит о матери и отчиме, была уверена, что отец не обрадуется ее выбору.

Одна…

— Я боюсь, — прошептала она.

— Это жестоко. — Шея болела немилосердно, но Лясота заставил себя выпрямиться и посмотреть на колдуна. — Жестоко заставлять девушку делать выбор. Ты не знаешь, старик, что для нее значит увидеть отца.

Владислава тихо заплакала. И зачем Петр ей напомнил?

— Так я разве ее держу? Спешит к отцу — и пусть спешит, — развел руками хозяин дома. — Стало быть, вот покушает немного, силы подкрепит — и в путь-дорогу.

— Нет! — вдруг воскликнула Владислава и заплакала в голос, закрыв лицо руками. — Я не хочу! Я боюсь!

— Правильно боишься, — неожиданно кивнул колдун. — Здесь я тебя смогу защитить своей Силой. А там, куда ты стремишься, может статься, что отец окажется не в силах тебя спасти от опасности. Есть на свете колдуны посильнее меня. Здесь, на моей земле, я никого не боюсь, но там, — он мотнул головой, — кто знает?

— Отпусти нас вместе, колдун, — услышал Лясота свой голос. — Я провожу ее к отцу и вернусь к тебе.

Рядом тихо ахнула Владислава. Он почувствовал, как ее рука коснулась его пальцев.

— Чем поклянешься? — Светлые водянистые глаза смотрели холодно и пристально.

— Слово офицера.

— Офицера, над головой которого сломали саблю? — усмехнулся колдун, но улыбка тотчас же пропала. — Принимайся за еду. Дел много, а времени мало. Силы тебе понадобятся.

Лясота заставил себя взяться за ложку. В одном старик был прав: ему нужны силы. Хотя бы для того, чтобы бороться.

Вечер наступал не спеша, а вместе с ним нарастала тревога. Не откладывая дела в долгий ящик, Лясота хотел попытать счастья. Если бежать, то только на закате, когда силы света и тьмы в равновесии и есть небольшой шанс разорвать смыкающееся кольцо. Чем дольше он остается здесь, тем крепче незримые нити, связывающие его с домом на краю оврага.

Старый колдун все торчал в доме. Он вообще ни разу даже на крыльцо не вышел и лишь шаркал, шныряя туда-сюда. На своих невольных гостей хозяин дома почти не обращал внимания, и Лясота очень надеялся, что его удастся обмануть.

Он внимательно озирался по сторонам. Да, все вокруг было немного не таким, как виделось обычным зрением. Он это знал так же точно, как если бы ему это сказали, но, как ни старался, не мог рассмотреть. Второе зрение, нежданно-негаданно проявившееся на пароходе, опять его покинуло. Но оно ведь может и вернуться! И мужчина до рези в глазах смотрел. Один раз ему показалось, что он заметил между редких деревьев тонкую тропинку — как будто толстая змея проползла там и оставила свою шкуру. Тропинка вела в сторону реки. Если удастся на нее выйти, появится шанс…

Улучив минуту, он поделился своим планом с Владиславой, и девушка сразу согласилась. Суть была в том, чтобы выйти порознь, направиться вроде бы в разные стороны, а потом встретиться в условном месте. Лясота уже наметил две толстые березы, сросшиеся у основания. Поблизости не было другого такого же дерева, а береза сама по себе чиста, к ней не липнет никакое злое колдовство. С того места, где он сейчас стоял возле пустой конюшни, береза была видна отлично. До нее было каких-то полсотни саженей.

Владислава вышла из дома, зябко кутаясь в свою шаль, хотя вечер был теплым. Оглянувшись по сторонам, она быстро зашла за угол.

— Вы готовы, барышня? — приветствовал ее Лясота.

Девушка кивнула.

— Я принесла…

— Понятно, — перебил он. — Спасибо. Теперь слушайте внимательно. Вы пойдете прямо. Видите вон ту двойную березу? Идите к ней. Дойдете — и встаньте так, чтобы ствол заслонял вас от дома. И ждите меня.