— Ва-ау! Классный прикид! Потряс! Я и не знала, что здесь вообще можно выбрать такое. Можно потрогать? Она шагнула к Лехе, коснулась стального нароста на лбу. Повела пальцами выше, обхватила рог, поводила пальцами туда-сюда, и на ее лице выступила скабрезная ухмылочка: — Да, мощно… Это спецзаказ? Я только андроидные скины видела. Ах, у нас еще и зу-убки… У-у, клыки какие! Вот это скин, вот это я понимаю. Все, хочу такой же! — заявила она, притопнула и картинно надула губки. Леха сообразил, что челюсть давно уже отвалилась. Закрыл пасть. Да, это Тхели. Так все воспринять… Так все воспринять мог либо полный псих, либо… как там Алиса ее назвала? Блэкушница?

Личико у аватары Тхели соответствовало одежке. Скуластое, бледное — почти мел. Кроваво-красные губы, темно-синие тени на веках. Ну вылитая ведьма.

— Чего молчишь? — Улыбка Тхели переплавилась из скабрезной в заискивающую. — Ну да, дикая я, не все тут знаю! И что? Эй, ну скажи словечко! Глухонемой, что ли? Сначала пристает, потом поприветить брезгует…

Леха дернул правым плечом, выставил броневой нарост, на котором Алиса накорябала дракончика.

— Ты чего? — нахмурилась Тхели, все глядя глаза в глаза. Леха открыл пасть, чтобы прошипеть ругательство — ты на плечо смотри, а не в глаза! — но вовремя прикусил губу. Только оглушительного рева сейчас и не хватало!

Вместо этого дернул головой, указывая себе на плечо. Ну смотри же ты! Протри глаза, ведьма слепая!

Тхели наконец-то заметила дракончика. Задумалась, разглядывая.

Леха нетерпеливо переступил. Блин,… Программерша. называется! Интеллектуалка из лучшего универа страны… А сама два и два сложить не может!

И стой тут из-за нее как истукан посреди улицы, у всех на виду. И еще свет фонарей слепит глаза, превратив проходы между домами в кромешную черноту, — ничего не разглядеть. Да хоть вон тот проход, между «Гнусмас Централом» и высоким ангаром. Хоть танк можно в той тени спрятать…

Лицо Тхели озарилось.

— А-а-а! — радостно протянула она, сообразив. — Ты… Она еще что-то сказала, но Леха не расслышал. В темноте что-то шевельнулось. В том проходе слева от магазинчика, в тени ангара…

Ослепительный свет резанул по глазам. Вонзился еще глубже, внутрь головы, вышибая все мысли.

Леха дернул головой, отворачиваясь, — но слишком поздно. Перед глазами пузырились цветные пятна. Желтые, пурпурные, зеленые, малиновые. Меняя цвета, всплывая одно за другим, как закипающая вода… А где-то за ними взревел двигатель. Завизжали шины, выбрасывая из-под себя струи песка.

Леха дернулся в сторону, но не успел. В морду ударил грохот выстрелов. И тяжелые шлепки, как удары кирпичом. Пули с визгом рикошетили от броневых наростов, пронзая все тело резкой дрожью-болью… И удар. Бампер врезал в плечо и сбил Леху на землю. «Хамми» замедлился, но не встал. Потащил бычье тело дальше, как тряпичную куклу. Подминая под себя, скручивая, с хрустом ломая ноги, ребра, сухожилия… Обожгло в шее — и все пропало.

Дьявол!

Дьявол, дьявол, дьявол!

Теперь можно было не сдерживаться, и Леха от души взвыл, оглашая все вокруг яростным бычьим ревом. Ну надо же было так лопухнуться!

Идиот. Господи, какой же идиот!

Леха перекатился с бока на живот и поднялся.

Выбросило в Кремневую долину, под самой стеной. В предрассветную тишину, под начинающее светлеть небо. Только озера и тучи над ними были не справа, а слева. А Блиндажный лес вообще не видно…

К другому проходу в стене выбросило. Их тут два. Один на самом севере долины, другой на юге. Вот к южному и выбросило.

Днем тучи над озерами были черные, и озерца под ними в тени. Теперь же это было самое светлое место долины. Озерца светились в темноте зеленоватым светом. Нехорошим каким-то, неживым. Так светятся в темноте стрелки будильников…

Тучи над ними ловили этот свет, наполнялись им и рассеивали его, сделав еще более неживым. Мертвенным каким-то. Словно все это скопление озер — один гигантский могильник, и миллионы трухлявых скелетов светятся в темноте…

Леха оглянулся. Да, так и есть. Прямо за спиной расщелина.

Что ж. Может, оно и к лучшему, что выбросило здесь, а не у северного прохода…

Леха развернулся и полез в расщелину. Пятьдесят метров темноты, камней под копытами и эха со всех сторон — и уже в пустыне.

Ветер вяло тащил по дюнам песочные вихри. А дальше — дюны, дюны, дюны. До Гнусмаса несколько часов ходу. Но что толку бежать туда сейчас? Через несколько часов, пока туда добежишь, там уже будет не протолкнуться от игроков. Вообще близко не подойти.

Как подойдешь к городу незамеченным, когда сверху палит солнце, заливая все вокруг ослепительным светом, а вокруг тебя только слепящий песок, песок, песок. Без единого пятнышка темной земли, без единой травинки… И патрульные.

Чертовы патрульные! Это тот, за пулеметной турелью. Заметил тогда, за баками. И никуда они не уехали, просто затаились… чтобы взять наверняка.

И ведь взяли же! Как ребенка. Как сопливого щенка! Леха от души врезал копытом в песок.

И что теперь? Все начинать заново. Ждать следующую ночь, надеясь, что Тхели опять придет. Что она разглядела дракончика и все поняла…

Вот только поняла ли? Что-то не похожа эта Тхели на великую и ужасную Грозу Информационных Океанов, которая угадывает любой пароль с первой табуляции, а намек по паузе… Она вообще дракончика-то хорошо рассмотрела? Эх, дракончик, дракончик… Леха покосился на плечо и вздохнул. Прошлым утром Алиса возилась с ним час, если не больше. Но сейчас броневой нарост сиял девственно гладкой полировкой. Ни единой царапинки. Новая аватара… Впрочем…

Теперь можно заглянуть к Алисе. Потому что теперь мы притопаем к ней не затем, чтобы соплями друг другу жилетки портить. Теперь есть чем порадовать.

Заказывали Тхели? Вот вам ваша Тхели. Получите, распишитесь.

Леха хмыкнул, развернулся и засеменил вдоль стены еще южнее. Туда, где стена заканчивалась Изумрудными горами. К гнезду гарпий.

Здесь, под стеной, еще темно. А справа в пустыне, далеко на западе, вершины дюн ярко засверкали. Там уже видно солнце…

Как там Алиска за эти два дня?

Извелась уже вся в ожидании? Ждет, скрестив кончики крыльев, и дюжину раз на дню вглядывается в пустыню: не бежит ли?… Интересно, а как она воспринимает это бычье тело? Этакий бравый бесстрашный бычара? Леха хмыкнул, чувствуя, что улыбка выходит совершенно дурацкая — идиотская самодовольная ухмылочка… Но ничего с собой не сделаешь. В такие моменты буквально не хватает усов, чтобы прятать в них такие самодовольные ухмылочки, залихватски подкручивая кончики усов… Ничего, выберемся! Бежать стало будто легче. Захотелось даже насвистать что-нибудь веселенькое, но свист бычья пасть изображать отказывалась. Лишь утробный бычий рык…

Ладно, ничего! Уже немного осталось. Леха стал карабкаться на очередную дюну. Последнюю уже, наверно. Сейчас в скалах покажется тот уступ, похожий на трамплин… Грохнуло близко-близко. Оглушительное — бдум! А за ним быстро-быстро, но чуть тише: бдум-бдум-бдум… Леха плюхнулся на песок еще раньше, чем понял, что это был выстрел. Рефлексы. Тут же перекатился вбок — наверняка сзади стреляли, потому что впереди никого, а выстрел совсем близко! — и еще раз перекатился. Вскочил, разворачиваясь… Сзади никого. Лишь тень от скальной стены, дюны, песок да длинная цепь его же следов, убегающая за вершину дюны. Справа — отвесная скальная стена, ни уступов, ни валунов, где можно спрятаться. Слева — дюны, дюны, дюны, до самого горизонта девственно гладкие, вылизанные за ночь ветром. Ни единого человеческого следа. И тут снова грохнуло — бдум! И чуть тише: бдум-бдум-бдум… Словно кто-то долбил странными очередями по четыре выстрела. Бдум! Бдум-бдум-бдум…