общественное сознание от великой социальной несправедливости, начинается крестовый поход против непристойности, азартных игр, салунов и т. д. И каков результат таких крестовых походов? Азартная игра растет, через черный ход оживляются салуны, проституция на пике своего развития, система сутенеров и сводников только усиливается.

Как могло случиться, что учреждение, известное почитай каждому ребенку, обнаружено так внезапно? Как получилось, что это зло, известное всем социологам, сегодня сделалось столь важным вопросом?

Предполагать, что недавнее расследование торговли белыми рабынями (кстати, очень поверхностное расследование) открыло что-то новое, по меньшей мере крайне глупо. Проституция была и остается широко распространенным злом, однако человечество занято своими делами, совершенно равнодушное к страданиям и бедам жертв проституции. Настолько же, насколько человечество осталось равнодушным к нашей индустриальной системе или экономической проституции.

Только когда человеческие печали превратятся в раскрашенную яркими красками игрушку, малыши заинтересуются – по крайней мере на какое-то время. Народ очень непостоянный ребенок, которому требуется получать новые игрушки каждый день. Вот такая игрушка – «праведный» протест против торговли белыми рабами. Он служит для того, чтобы ненадолго развлечь людей, и поможет создать еще несколько жирных политических должностей – паразитов, бродящих по миру в качестве инспекторов, следователей, сыщиков и так далее.

Какова истинная причина торговли женщинами? Не только белыми женщинами, но и желтыми и черными женщинами. Разумеется, эксплуатация, беспощадный молох капитализма, жиреющий на низкооплачиваемом труде, вовлекая тем самым тысячи женщин и девушек в проституцию. Подобно миссис Уоррен, эти девушки думают: «Зачем тратить жизнь на работу за несколько шиллингов в неделю в судомойне по восемнадцать часов в день?»

Естественно, об этом наши реформаторы ничего не говорят. Знают они это достаточно хорошо, но говорить об этом не стоит. Гораздо выгоднее играть в фарисея, изображая из себя оскорбленную мораль, нежели докапываться до сути вещей.

Однако среди молодых писателей существует одно похвальное исключение: Реджинальд Райт Кауфман, чья работа «Дом рабства» является первой серьезной попыткой трактовки социального зла – не с позиции сентиментального обывателя. Журналист с большим опытом, мистер Кауфман доказывает, что наша промышленная система не оставляет большинству женщин альтернативы, кроме проституции. Женщины, изображенные в «Доме рабства», принадлежат к рабочему классу. Если бы автор изобразил жизнь женщин в других сферах, он столкнулся бы с таким же положением дел.

Нигде к женщине не относятся по трудовым заслугам, а скорее как к сексуальному объекту. Поэтому практически неизбежно ей приходится расплачиваться за право на существование, за сохранение положения в любой сфере деятельности сексуальными услугами. Потому дело состоит лишь в степени, продается ли она одному мужчине, в браке или не в браке, либо многим мужчинам. Признают наши реформаторы или нет, однако причина проституции – экономическая и социальная неполноценность женщины.

Как раз сегодня наша добропорядочная публика потрясена разоблачением, что в одном лишь Нью-Йорке каждая десятая женщина трудится на фабрике, средняя зарплата женщин составляет 6 долларов за неделю от сорока восьми до шестидесяти рабочих часов, и большинство наемных работниц сталкиваются с многомесячным простоем, в результате их средняя зарплата равна примерно 280 долларам в год. Ввиду этих экономических ужасов следует ли удивляться тому, что проституция и торговля белыми рабынями стали такими доминирующими факторами?

Чтобы предыдущие цифры не казались преувеличением, стоит изучить, что говорят некоторые авторитеты в области проституции: «Вескую причину женской испорченности можно найти в нескольких таблицах, показывающих описание работ, на которых были заняты женщины, а также зарплат, получаемых женщинами до их падения, и политэкономисту следует решить, насколько чисто деловые соображения оправдывают работодателя за снижение ставок оплаты труда и не уравновешивается ли экономия небольшого процента зарплаты огромным налоговым бременем, возлагаемым на общество в целом для покрытия расходов, возникающих вследствие системы порока, которая во многих случаях – прямой результат недостаточного вознаграждения за честный труд»[19].

Нашим современным реформаторам не мешало бы заглянуть в книгу доктора Сэнгера. Там они обнаружат, что из 2000 находящихся под его наблюдением женщин лишь немногие происходили из среднего класса, из материально обеспеченных или из благополучных семей. Безусловно, подавляющее большинство составляли работающие девушки и работающие женщины, одни доведены до проституции по чистой нужде, другие – из-за жестокой, убогой жизни дома, третьи – опять-таки из-за расстроенной и искалеченной физической природы (о чем я скажу ниже). Также блюстителям чистоты и нравственности будет полезно узнать, что из 2000 наблюдаемых женщин 490 были замужем и жили со своими мужьями. Очевидно, святость брака не была особой гарантией их «безопасности и чистоты»[20].

Доктор Альфред Блашко в книге «Проституция в девятнадцатом веке» еще более настойчиво характеризует экономические условия как один из важнейших факторов проституции: «Хотя проституция существовала во все века, только девятнадцатому веку предстояло превратить ее в гигантский социальный институт. Развитие промышленности с огромными массами людей на конкурентном рынке, рост и перенаселенность больших городов, ненадежность и неуверенность в занятости дали проституции импульс, о котором никогда не мечтали ни в один период человеческой истории».

И вновь Хэвлок Эллис, хотя и не столь категоричный в отношении экономических причин, тем не менее вынужден признать, что они прямо и косвенно – главные причины. Так, он находит, что большой процент проституток вербуется из класса прислуги, хотя у последнего меньше забот и выше защищенность. С другой стороны, мистер Эллис не отрицает, что ежедневная рутина, тяжелая работа, однообразие участи прислуги и в особенности ее оторванность от общества домашних и радости дома служат немалым фактором, вынуждая искать отдохновения и забвения в веселье и проституции. Другими словами, служанка, которую держат в черном теле, лишенная права на себя и измученная капризами своей госпожи, может найти отдушину, как фабричная работница или продавщица, только в проституции.

Самая забавная сторона стоящего теперь перед публикой вопроса – это негодование наших «добрых, почтенных людей», в особенности различных христианских джентльменов, которые всегда идут в первых рядах всякого крестового похода. Неужели им абсолютно неведома история религии, и в особенности христианской религии? Или они надеются ослепить нынешнее поколение той ролью, которую церковь играла в прошлом по отношению к проституции? Как бы то ни было, им последним стоит возвышать голос против несчастных жертв сегодняшнего дня, поскольку каждому разумному студенту известно, что проституция имеет религиозное происхождение, поддерживается и лелеется на протяжении многих веков не как позор, а как добродетель, провозглашенный таковым самими богами.

«Казалось бы, истоки проституции надо искать прежде всего в религиозном обычае, религии, великом хранителе социальной традиции, сохраняющей в преобразованном виде первобытную свободу, выходящую из общей общественной жизни. Типичным примером служит описанный Геродотом в пятом веке