Сухой паек оказался вполне терпимым. Я достал из ножен кинжал и принялся открывать им консервы. Нож был тяжелым, прочным и очень острым, я млел от восторга, орудуя длинным сверкающим лезвием.

После обеда Рипли позволила нам отдохнуть. Упускать такую возможность было глупо, поэтому, спрятав нож в ножны, я свернулся калачиком на скамье и почти сразу провалился в ленивую дремоту. Но из грез меня внезапно вывел сильный толчок в плечо.

– Хватит храпеть! Задолбал... – сонно рявкнула на меня Рипли.

– Да я даже не сплю! – возмутился я. Начальница ничего не ответила, просто перевернулась на другой бок.

За створками погрузочного люка бушевал закат.

«Ничего себе подремал, – потер я лицо. – Часа четыре, не меньше».

Пас тихо посапывал чуть поодаль. Судя по всему, ни он, ни Рипли в ближайшее время просыпаться не собирались.

«Ну и хорошо, – подумал я, устраиваясь поудобнее. – На сегодня впечатлений достаточно».

Зажмурившись, я представил, как мы выйдем в океан из Средиземного моря. Ветер, соленые брызги...

– Подъем, охотники! – во всю глотку рявкнула Рипли.

Пас грохнулся со скамьи и обалдело заморгал, приходя в себя. Я тоже вскочил, ударился макушкой о броневой скат и снова сел, жмурясь от яркого солнца. Мне казалось, что я только-только уснул, но палубу за створками погрузочного люка заливал утренний свет.

В отличие от Паса, наша начальница выглядела бодрой и свежей. На ней были только майка и брюки. На плече висело влажное полотенце. Похоже, Рипли уже успела привести себя в порядок.

– Не спать! – снова продемонстрировала она мощь своего голоса. – Быстренько в умывальник! Через два часа первый таможенный пост. Не хватало, чтобы сухопутные крысы застали вас в таком виде!

– Где мы? – снимая с петли свое высохшее полотенце, спросил я.

– Варна на горизонте, – скупо ответила наша начальница.

«Ничего себе суденышко! – подумал я. – Скорость развивает, как боевой фрегат!»

Мои ноги затекли во сне, и теперь их покалывало тысячами холодных иголочек. Зато кожа после обработки заживляющей пеной почти не болела. Перешагнув через ящики, я выбрался на палубу и немного размялся. Вдалеке темнела холмистая береговая линия, над которой высились небоскребы приморского города. Следом за мной вылез из отсека недовольный и заспанный Пас.

Наш корабль действительно имел невероятно мощную для обычного судна машину – при взгляде за борт у меня голова закружилась от стремительно убегающей назад пены.

– Где ты вчера набирал воду для чайника? – спросил Пас.

– Вниз спускался.

– Идем.

Вдвоем путешествовать по незнакомому кораблю оказалось гораздо спокойнее. К тому же теперь у меня на поясе покачивались не пустые ножны, а увесистый глубинный кинжал, придающий уверенность в собственных силах. Да и мое состояние было теперь не таким измотанным, как вчера.

Спустившись в умывальник, я без особой охоты ополоснул лицо, почистил зубы и прошелся бритвой по проросшей щетине. А Пас плескался, словно только что выбрался из безводной пустыни. Я утомился ждать, пока он отмывал уши, и за ушами, и шею, а потом руки, каждый палец в отдельности, и вычищал невидимую грязь из-под ногтей.

– Тебе не надоедает каждый раз так вымываться? – насмешливо спросил я.

– Нет, – ответил Пас, вытирая лицо. – На человеческом теле огромное количество микробов. Их надо удалять. Хотя бы иногда.

– Ты такой же сумасшедший, как Рипли.

– Нет. Просто чужие привычки часто кажутся странностями.

– Пойдем завтракать? – решил я закрыть тему.

– А ты не хочешь пошататься по кораблю?

Такого предложения я от него не ожидал. Насколько я успел заметить, он старался держаться подальше от всяческих приключений. Иногда, чтобы не ввязываться в сомнительные предприятия, он показывал чудеса изобретательности и хитрости. Взять хотя бы вчерашнюю историю с гравилетом, когда Пас разыграл сцену с повышенным слухом.

– Пойдем, пошатаемся, – кивнул я. – Кстати, ты можешь мне честно ответить на один вопрос?

– Смотря на какой.

– Как ты узнал марку приближающегося гравилета? Ты ведь не мог его слышать, признайся. Думаешь, я не понимаю, зачем ты прикинулся обладателем тонкого слуха? В глубину не хочешь уходить. Что, не так?

– Так, – не моргнув глазом, ответил Пас. – К тому же специальность акустика сама по себе интересная. Что касается гравилета, то я знал его марку еще до того, как мы познакомились с Рипли.

– Как это? – удивился я.

– Вспомни: когда мы шли на камбуз, возле аппаратного класса висела доска с фотографиями. Там охотники сняты на фоне «Силуэта». Поэтому вероятность того, что нам пришлют именно «Силуэт», была довольно большой.

– Я бы и не запомнил. – Наблюдательность Паса меня поразила.

– Внимательность развивается тренировкой ума, – нравоучительным тоном произнес он. – Работа ума зависит от состояния тела. А ты даже умываться ленишься. Ничего удивительного.

Он вышел в коридор и остановился, решая, в какую сторону направиться.

– Направо, – напомнил я. – Снова выйдем на палубу.

– Давай налево. Любопытно, что это за корабль. Ты обратил внимание, какой на нем силовой агрегат?

– На это моей наблюдательности хватило, – буркнул я.

Внутри корабль оказался значительно больше, чем представлялось снаружи. Мы около часа бродили по стальным лабиринтам, пока не наткнулись на мастерскую, где работали автоматические станки. За ними присматривал грузный механик.

– Чего шатаетесь без дела? – Он заслонил вход в помещение своим объемистым пузом.

– Здесь нет таблички «Посторонним вход воспрещен», – возразил Пас.

– Все равно вам здесь нечего делать, – буркнул механик. – Скоро таможня, давайте наверх.

Нам пришлось подчиниться – чужое судно, чужие законы. Из коридора, куда мы попали, наверх трапа не было. Очередная дверь вывела нас на стальную площадку, нависшую над десятиметровой пропастью трюма. Он простирался в обе стороны на всю длину корабля и был заставлен новенькими портовыми автопогрузчиками. Казалось бы, ничего особенного, однако мне показалось странным, что небольшой участок палубы свободен от машин и на нем суетятся человек десять со сварочными аппаратами.

– Пойдем отсюда, – Пас потянул меня за рукав. – Не дай бог заметят.

На площадку, где мы стояли, выходила еще одна дверь. Мы протиснулись в нее и тут же наткнулись на трап, ведущий наверх. Миновав три палубы, мы остановились, не в силах больше выдерживать такой темп.

– Что это тебя так напугало? – спросил я Паса.