такие случае скорее исключение из правил, нежели правило. И всё же, война фактически начата, а значит переть придётся до конца.

- Если все Дома выполнят свои обязательства в полной мере, в чём я немного сомневаюсь, то Рюгленд выставит за собой на меньше двадцати тысяч воинов. Сам понимаешь, что большая часть — это ополчение.

Я разочарованно поцокал языком. Если быть до конца честным, то глубоко в сердце были надежды, что Дома поднатужатся и выставят войск хотя бы раза в полтора больше услышанной мною цифры. Двадцать тысяч — это тоже число приличное, но, учитывая факт слабой подготовленности не находящихся на границах Домов, коих было большинство, можно сделать неутешительный итог о боеспособности Лиги.

- Ну и сколько среди них кавалерии? – скептически спросил я.

- Тысячи четыре. Если кто-то из тартосцев или Горида к нам присоединиться, то может и больше станет, но в этом я опять сильно сомневаюсь. Придётся обходится имеющимися силами.

Да уж, точно придётся, точнее сказать и не получится. Может быть, и стоит провести какие-то переговоры с королём Горида, чтобы он открыл второй фронт, но времени, с учётом скорости передачи информации, на это могут уйти недели, а то и месяцы. Такого времени у нас просто нет.

- Есть Дома, которые готовы воевать прямо сейчас?

- Парочка найдётся, но сил у них не так уж и много.

Альбар в тот день мне не соврал. Через две с половиной недели мы пересеклись с самыми боевитыми Домами на границе с Ларингией. Оказалось, что привести они с собой смогли три сотни кавалеристов при пятиста пехотных комбатантах. Вместе с моей армией, без учёта безальского ополчения, выходило, что первая небольшая волна наступления Рюгленда будет состоять всего лишь из тысячи-трёхсот человек. Число, мягко говоря, маленькое, но придётся напрягать всё своё полководческое естество, чтобы реализовать малочисленные доступные нам возможности, не забывая о своенравности Домов.

Перед выходом я решил рассмотреть отправившихся со мною в бой рюглендцев. Они были достаточно небольшими и, скорее всего, хотели этим походом поправить своё финансовое положение. Самый многочисленный контингент привёл Дом Зваартов, знаменем которому служил большой зелёный круг, поверх которого был о нанесено чёрное пламя. Ещё были два дома: Блаювизы с большой синей рыбиной поверх белого полотна и Ротенаалды с ярко-красной иглой на оранжевом фоне. Они располагали примерно одинаковыми силами, но, что было отличительно, Ротенаалды или как их ещё называли «игольники», являлись Домом цеховиков, разбогатевших на производстве тканей и шитье одежды. Их бойцы имели одну дорогую и хорошо видимую черту – красную атласную ленту через плечо. Являлось это не только признаком достатка Дома, но и последствием их личной легенды. Игольники заявляли о том, что основатель их дома сражался в простой белой рубашке, но в одном из боёв его туловище рассекли от левого плеча до края противоположного бока, после чего все воины, включая пехоту, стали носить ленты в честь основателя.

Я повёл их через границу в том месте, где некогда своими крепкими стенами упиралась твердыня Корбинов, заблаговременно снесённая мною до состояния пыли. Вполне может быть, что не уничтожь я крепость, то нас бы встретил тёплый приём ларингийского корпуса, так что я посмел мысленно себя похвалить за предусмотрительность.

Удивительно, но без своей крепости местные жители не загнулись, продолжая опираться на торговые маршруты, но даже так чувствовался некоторый общих упадок доходов. Это было логично, ведь не все торговцы были настолько рисковыми, чтобы прорываться с товаром на Север, где не только бушевало крестьянское восстание, но и в любой момент разразиться полноценная война. Конечно, я попросил Вирт не лютовать на торговых трактах и позволить торговцам продолжать вести свой бизнес, ведь Рюгленд в немалой своей части продолжать жить благодаря торговле.

Мы продвигались по землям Корбинов, вовсе не встречая организованного сопротивления. Почему так? Ну-у-у, вполне может быть потому, что последний из Корбинов вялиться в безальских казематах, а потому для более мелкого дворянства не оставалось внушительного лидера, способного вести за собой солдат.

Их землю мы прошли за половину недели, приблизившись к одной из крепостей. Замок этот был достаточно небольшим и с высокими, но тонкими стенами, да и стоял не на пути снабжения, а потому можно было бы и оставить его где-то позади себя, но я принял себе за правило, что нужно вообще не оставлять любые возможные источники партизанской деятельности. Крестьянам будет без разницы кто продолжит ими править, ведь особой разницы между северными ларингийцами и южными рюглендцами просто не было. А вот местные дворяне, не готовые терять собственные земли, явно будут грызться за каждый квадратный метр владений.

Мы встали в нескольких десятках метров от подножия холма, так, чтобы нас было невозможность достать стрельбой со стен, но даже так обороняющиеся смогли огрызнуться. Прямо из-за стен города в нас полетело облако камней размером с небольшую дыню-колхозницу. В этот момент мы ещё воздвигали лагерь, а потому выстрел оказался неожиданным. Средневековая допороховая артиллерия не отличалась особенной точностью из-за чего разлёт оказался огромным, но даже так один камень всё-таки добрался до наших бойцов. Благо это был ополченец из зваартского Дома, но даже так его грудь камень пробил насквозь, разметав требуху по округе. Пришлось экстренно отводить лагерь на дополнительные полторы сотни метров, дабы исключить такие досадные инциденты. Конечно, такое расстояние было непосильно для летящих камней и попадали на излёте, но не хотелось ночевать с мыслью, что тебе в шатёр может прилететь неожиданный каменный подарочек, весом во взрослого мужика.

Этот наглый поступок я терпеть не собирался. Изначально было желание послать переговорщика в крепость с предложение сдаться, но теперь оставалось дать сдачи. На лошадях мы подвели орудия на расстояние четырёхсот метров от стен крепости и выстроили их в линию. По-хорошему стоило бы немного прикрыть их бруствером, но существовала не иллюзорная возможность того, что артиллеристы обороняющихся пристреляются, а потому мой шаг приведёт просто к лишней трате сил.

И всё же, пушки были заряжены, стволы направлены, запалы подпалены, и я дал отмашку к залпу. Пять крупных стволов грохнули практически одновременно, сотрясая не только землю, но и умы осаждающего корпуса рюглендцев. Все пять ядер ударили по стене в круг не больше двух метров в диаметре, выбив оттуда несколько крупных камней. Я повернулся и похлопал Мадиру, отлично подготовившему новые команды пушкарей.

Стрелять долго я не планировал, но всё же совершил ещё с пяток залпов исключительно