Дом Крацова великолепен, но, конечно же, я об этом молчу. Хожу из комнаты в комнату, придирчиво оглядываясь вокруг, и виду не подаю, что мне здесь все нравится. Даня же хвостиком следует за мной, спрятав руки в карманах и ожидая моего заключения.

Утром мы проснулись и сделали вид, что ничего не произошло. Правда, никто не перечил друг другу и не огрызался. Нейтралитет — вот как я бы назвала тот хрупкий мир, который установился между нами.

Мы позавтракали, бросая друг на друга изучающие взгляды, не осмеливаясь заговорить о прошлой ночи, а потом погрузились в машину Кравцова и поехали в сторону фотостудии, где остался мой автомобиль.

До дома Дани добирались на двух машинах, и всю дорогу я спрашивала себя, какой черт укусил меня ночью, что я словно с цепи сорвалась. Не смогла отказать ему, не смогла оттолкнуть. Поддалась искушению. И снова я списала все на гормоны. И снова пообещала себе, что больше этого не повторится, игнорируя тот факт, что мне, вообще-то, понравилось. Безумно.

— А это хозяйская спальня, — вырывает меня из раздумий голос Дани. Мужчина открывает передо мной дверь, и я оказываюсь в просторной комнате на втором этаже, с большой кроватью и выходом на балкон.

— Мне нравится. Пожалуй, расположусь здесь, — заключаю я, с улыбкой оглядывая свое новое жилище.

— Эм-м, слово «хозяйская» как бы предполагало, что мы будем спать здесь вдвоем, — поигрывая бровями, произносит Даня, одаривая меня похабной улыбочкой.

— Вот уж нет, Кравцов, мне нужна своя территория. Дом большой, и ты можешь выбрать любую из оставшихся комнат, а эта кровать неприкосновенна.

Я раскидываю руки по сторонам и падаю спиной на мягкий матрас.

— М-м-м, фантастика.

— Ну, может, ты меня иногда будешь пускать сюда? Скажем, раза три в неделю? В остальных комнатах не такая удобная кровать. — Даня возвышается надо мной, умоляюще заглядывает в мои глаза.

— Если заслужишь, может, и пущу, — хищно улыбаюсь я.

— Спасибо, что дала мне надежду, — театрально произносит он и ложится рядом. — Можешь обустроить все на свой вкус, я не против. Выберешь, какая из комнат будет детской, — после небольшой паузы говорит он. Его голос заучит тихо и с легкой хрипотцой. Я понимаю, что он смотрит на меня, но не поворачиваю голову в его сторону. Изучаю взглядом белоснежный потолок, стараясь сделать вид, что меня не волнует близость его тела.

— Да, здесь не хватает женской руки, к тому же хоть чем-то займусь, чтобы не умереть от скуки. Я привыкла, что моя жизнь насыщенна, подъем в пять-шесть, разъезды, съемки, вечеринки, а теперь максимум, что мне светит, — походы к врачу и семейные праздники, — тяжело вздыхаю я.

— Считай, что у тебя длительный, хорошо оплачиваемый отпуск. Кстати, ты не против, если на выходных к нам приедут мои родные на ужин?

— Почему ты спрашиваешь меня? — Все же поворачиваю голову в его сторону и встречаюсь с ним взглядом. — Это ведь твой дом.

— Давай назовем его «наш дом». По крайней мере, на то время, что ты живешь здесь. Так что?

— Только не надейся, что я что-то приготовлю, мои кулинарные способности не распространяются на что-то более сложное, чем салат и апельсиновый фреш.

— Постараюсь запомнить это, — кривится Даниил, а потом я непроизвольно облизываю пересохшие губы и замечаю, как темнеет взгляд мужчины. Он, кажется, задерживает дыхание, проходится по мне взглядом.

Между нами снова натягивается нить, а воздух сгущается. Нужно бежать. Нельзя поддаваться на эти глупые эмоции. Это ведь Даня!

— Черт, уже обед, мы с Таней договорились встретиться. Мне нужно бежать. Занеси сюда коробки с моими вещами, я вечером все разберу, — подрываюсь с кровати я и быстрыми шагами направляюсь к выходу. Чувствую, как подрагивает мое тело.

Это чертово влечение между нами никуда не девается. Нужно оградить себя от Кравцова. Он ведет себя слишком мило, притворяется хорошим парнем, но мы то с вами знаем, что он не такой.

Ребенок. Я здесь ради ребёнка. Нужно не забывать об этом.

— Алло, Тань? Как насчёт пообедать вместе где-нибудь в центре? — набираю подругу, как только сажусь в свой автомобиль. Нужно как можно меньше времени находиться наедине с Даней. Полностью игнорировать его и не забывать, что я его, вообще-то, ненавижу. Всей душой.

— М-м-м, давай минут через двадцать в «Карамели», — протягивает подруга.

— Так быстро не получится. Я в частном секторе, сегодня к Дане переехала, до центра час езды, — вздыхаю я и завожу мотор.

— Что? Вы съехались? — эмоционально вскрикивает подруга. — Погоди-погоди, как это случилось? Почему? Когда?

— Эм-м, давай все при встрече. — Ее реакция застаёт меня врасплох, и я понимаю, что лучше пока держать в секрете том, что я оступилась второй раз и поддалась чарам самого дьявола.

— Боже, Мила, я в шоке. Ты сошла с ума. Давай, я тебя жду, — уже более спокойно произносит подруга и отключается, я же обдумываю, что ей рассказать, потому что и сама не поняла, как так получилось, что я теперь живу с Даней под одной крышей.

— И что, ты так просто согласилась переехать к нему? — удивленно вскидывает бровь Таня, кромсая сочный стейк, пока я потягиваю через трубочку апельсиновый фреш и без аппетита ковыряюсь вилкой в салате.

— Ну, для приличия я сопротивлялась, но ты же знаешь Кравцова. Он упертый как осел. В данном случае проще было сдаться, чем потакать ему в осаждении моей крепости. Да и скучно мне, Тань. — Нервно взмахиваю рукой и откидываюсь на мягкую спинку диванчика. Говорить о том, что случилось между нами с Даней ночью, Тане почему-то не спешу. То ли стыдно, то ли не хочу раскрывать перед ней все карты.

А ведь мы всегда были лучшими подругами и делились с ней всеми своими секретами. Но вот сейчас у меня словно блок стоит, не могу произнести вслух о нашей жаркой ночке с Кравцовым.

— А Кравцов что, клоун, чтобы веселить тебя? — хмурится подруга, прищуренно смотря на меня.

— Тань, я не понимаю, что ты сейчас пытаешься мне доказать? Ты ведь понимаешь, что мы с Даней теперь повязаны, хочешь не хочешь, а придется как-то сосуществовать. И если уж быть откровенной, я не хочу, чтобы ребенок жил в напряженной обстановке. Поэтому мне нужно хорошенько изучить Даню, потому что он уже далеко не пятнадцатилетний пацан, с которым я легко справлялась, — завожусь я, потому что встретилась с Таней, чтобы отвлечься и посплетничать, а она только нагнетает своими комментариями.

— А я ведь тебе говорила: избавься от ребенка, — качает головой подруга. — Глядишь, и проблем не было бы.

— Не смей так говорить, — начинаю злиться я и прикладываю ладонь к своему животу, словно в защитном жесте. — Я ошиблась, ясно тебе? Ребенок не виноват, что мы с его отцом оказались столь несдержанными, — произношу сдавленным голосом, саму же в дрожь бросает от мысли, что я могла сделать нечто ужасное и непоправимое в своей жизни.