Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 96
Перейти на страницу:

4 января генеральша Богданович отмечает: «Говорили, что священник Гапон, который организует здесь „союзы рабочих“, – темная личность». А вот запись от 9 января: «Господи! В эту минуту в Петербурге творится ужасное: войска – с одной стороны, рабочие – с другой, точно два неприятельских лагеря». И в самом деле, результатом этой кровавой бойни безоружных людей, прозванной «второй Ходынкой», явилась глубокая пропасть между царем и его народом. Ходили разговоры о тысячах жертв.[108] Как может царь после этого претендовать называться «батюшкой», защитником обездоленных?! Вековое обаяние, объединявшее династию Романовых и народные массы, оказалось непоправимо утраченным. За рубежом новость об этой бессмысленней мясорубке вызвала вспышку негодования всех либеральных слоев. В Англии депутат от лейбористской партии Джеймс Рамсей Макдональд[109] назвал русского царя преступником против общественного права и кровавой тварью. Сам Вел. кн. Павел Александрович, оказавшись в Париже, заявил Морису Палеологу: «Но почему же мой племянник не принял делегатов от забастовщиков? В их отношении не было ничего мятежного. Весь день я молил Бога, чтобы не пролилось ни капли крови, а кровь пролилась потоками. Это непростительно, как и непоправимо!»

Однако сам Николай в привычном для него духе не соизмерил важности происшедшего. Впрочем, у него был предлог не появляться в столице: после инцидента, случившегося во время водосвятия, службы безопасности рекомендовали ему быть осторожным вдвойне… С другой стороны, он считал унизительным для самодержца, чтобы организация каких-то рабочих смела беспокоить его просьбами. Очевидно, он мог бы поручить кому-либо из министров или членов императорской семьи принять от имени своего величества петицию рабочих. Но он не изволил о том подумать, и никто из его окружения не посоветовал ему сделать это. В любом случае он не считал себя ответственным за всю эту суматоху, которую недруги называют «бойней» и которую он сам считал просто стычкой между силами порядка и бунтовщиками; вечером того же дня он записал в свою тетрадь: «9-го января. Воскресенье. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мамá приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми, гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь». И назавтра, как ни в чем не бывало: «Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрой. Гулял. Пили чай у Мамá».

В этот же день, 10 января, чтобы восстановить порядок в Петербурге, Николай решил назначить Дмитрия Трепова (ранее московский обер-полицмейстер) на специально для этого созданный пост петербургского генерал-губернатора. «В Петербурге на это назначение посмотрели без восторга, – записала на следующий день мадам Богданович. – В Москве он был непопулярен, нелюбим, но признают, что он тверд, что его скоро убьют». Жить ему и впрямь оставалось чуть более года, только Господь смилостивился, позволив ему умереть своей смертью. Грубый, энергичный солдафон, страстно преданный престолу, Трепов рекомендовал государю принять депутацию петербургских рабочих. Этих рабочих общим числом 34 полиция тщательно отобрала по фабрикам и заводам из самых благонадежных; настоящим образом проинструктировав их, как они должны себя вести в присутствии Его Величества, рабочих привезли 19 января в Царское Село, представив перед светлыми очами государя, каковой обратился к ним со строгой и наставительной речью.

«Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины, – сказал самодержец. – Призывая вас идти подавать мне прошение о нуждах ваших, они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства… Стачки и мятежные сборища только возбуждают безработную толпу к таким беспорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы. Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить, но имейте терпение. Вы сами по совести понимаете, что следует быть справедливым и к вашим хозяевам и считаться с условиями нашей промышленности. Но мятежною толпою заявлять мне о своих нуждах – преступно… Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их мне, а потому прощаю им вину их».[110]

После этой строгой отповеди император задал рабочим несколько вопросов и велел подать им чаю с бутербродами. Когда делегаты возвратились по своим фабрикам, иных из них товарищи тоже на славу угостили – тумаками и колотушками… Тем не менее Трепов остался восхищен результатом. Что же касается императрицы, то ее волновали не столько убитые и раненные 9 января, сколько родной супруг. Вот что писала она своей сестре, принцессе Баттенбергской: «Бедный Николай несет тяжкий крест, который тем тяжелее, что нет никого, на кого он мог бы полностью положиться и кто бы ему по-настоящему помог… Он так изнуряет себя, работает с таким упорством, но нам чрезвычайно недостает тех, кого можно было бы назвать „истинными мужами“. Я на коленях молю Бога даровать мне благоразумие найти одного из таких мужей – а мне все не удается, я в отчаянии! Один слишком мягок, другой слишком либерален, третий слишком слаб умом, и так далее… Тяжесть ситуации заключается в мерзостном отсутствии патриотизма, когда мы находимся в разгаре войны, когда звучат революционные идеи. Бедные рабочие, которые были введены в заблуждение, пострадали, а вожаки, как обычно, попрятались за их спины. Не верьте всем этим ужасам, о которых рассказывают зарубежные газеты! От их тошнотворных преувеличений волосы дыбом становятся. Увы, это так – войска вынуждены были стрелять. Толпе неоднократно приказывали отступить; она знала, что Ники нет в городе (поскольку мы проводим зиму здесь)[111] и что войска будут вынуждены стрелять. Но никто не хотел слушать – отсюда и пролитая кровь… Санкт-Петербург – испорченный город, в нем нет ни одного русского атома.

Русский народ глубоко и искренне предан своему самодержцу, а революционеры прикрываются именем царя, чтобы настроить людей против собственников и т. д., я даже не знаю, как! Я хотела бы быть умницей и стать ему настоящей помощью. Я люблю мою новую страну, она так молода, так могуча, и в ней столько доброго; она только совершенно взбалмошна и инфантильна. Бедный Ники, он ведет грустное и тягостное существование. Если бы здесь был его отец, который умел видеть множество людей и удерживать их подле себя! Тогда у нас был бы выбор, кем заполнить нужные посты. Но в настоящее время не к кому обратиться! Вокруг или глухие старцы, или желторотые юнцы. Дядья не стоят и гроша!»[112]

1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?