двадцати лет, — сказала шляпа. — Потому что подозревала, что ни один из них не выживет. А ты как таракан... ты живёшь и процветаешь в условиях, в которых другие провалились бы.

Я представила картинку, как шляпу поедают тысячи тараканов. Я, наверное, смогла бы управиться только с сотней, но они, вероятно, смогли бы нанести достаточно ущерба за восемь часов, чтобы на следующее утро шляпа была непригодна к употреблению.

— В меня не закладывали способность бояться, — любезно сообщила шляпа. — Мне кажется, дело в том, что у меня нет желёз. Мне тысяча лет, и если настало время мне уйти, я полностью готова.

— Взятка, может быть? — спросила я.

Чего могла желать шляпа? Могла ли она чего-то действительно хотеть?

— Я шляпа, мисс Эберт. Я не ем, не пью и не трачу деньги. Все, чего я хочу — выполнить свой долг, поучаствовать время от времени в хорошей беседе, и поспать.

Стремилась ли шляпа к самоубийству? Тысячу лет рыться в мозгах одиннадцатилетних, такое могло свести с ума практически кого угодно.

— Я не смогу хорошо исполнять свой долг, если буду уничтожена, — сообщила шляпа. — Но я могу сказать, что отправляю тебя в СЛИЗЕРИН.

Проклятье.

Шляпа сказала последнее слово вслух, и я могла видеть сотни лиц, глазеющих на меня. МакГонагалл сдернула с моей головы шляпу и легонько подтолкнула, чтобы я слезала с табурета.

Я проследовала к столу Слизерина, сев рядом с Миллисентой Булстроуд. Шляпа знала, что я блефую в своих угрозах о её уничтожении; мне нужно было узнать то, что знала шляпа о перепрыгнувших в другое тело из прошлого, и едва ли я могла уничтожить единственное существо, достаточно старое, чтобы помнить, что же случилось.

Студенты постарше бросали в мою сторону странные взгляды; вероятно, они слышали что-то из той чепухи, которую щедро нёс Малфой.

Вскоре после этого Малфой оказался распределен в Слизерин; я отметила, что он очень осторожно сел так далеко от меня, насколько это было возможно, и начал шептать сидящему рядом парню, наклонившись к нему. Можно было попробовать подслушать его, но я пыталась совладать с собственным гневом.

Шляпа, образно говоря, сбросила меня в гнездо гадюк.

Поттера распределили в Гриффиндор; я читала кое-какую чепуху о нём, якобы мальчик чуть не в грудничковом возрасте убил Тёмного Лорда. Выглядел он не таким уж опасным; хотя, конечно, Ампутация тоже не выглядела особенно опасной.

Невилл отправился в Гриффиндор. Очевидно, он всё ещё очень хотел быть храбрым.

Остальные, по правде говоря, меня не волновали. Я заметила Гермиону, поглядывающую на меня из-за стола Рейвенкло; несомненно, она была уверена, что меня распределят туда, и думала, что у неё наконец-то появилась подруга.

Мысли о том, чтобы просто выкрасть шляпу и покинуть школу, вертелись в голове, но всё ещё было возможно, что снаружи я была в большей опасности, чем внутри.

Еда появилась на столе; это было пиршество, каких я давно не видела. Еда, доставлявшаяся ко мне в комнату, была простой, но сытной. Здесь же был широкий ассортимент; многочисленные виды мяса, картошки, овощей... если они кормили детей так каждый день, то чудом было, что те ещё не стали поперёк себя шире.

Слизеринцы, сидящие ближе всех ко мне за столом, пристально смотрели на меня.

— Мне кажется, я не знаком с фамилией Эберт, — сказал один из старших студентов. — Ты полукровка?

— Грязнокровка, — сказала я, засовывая в рот кусок стейка.

При виде шока на его лице, я сказала:

— Что? Я грязнокровка. Кого это волнует?

Теперь все они смотрели на меня. Одна из них произнесла медленно:

— Ты янки?

Так вот с какой стороны она решила зайти? Предполагаю, я могла попробовать солгать и объявить себя полукровкой из Америки, но Малфой не умел держать язык за зубами, и быстро бы все всем прояснил.

— Звёздно-полосатая до мозга костей.

Девушка открыла рот, словно хотела спросить, как я, в конечном итоге, оказалась в Хогвартсе, но её товарищ заставил её замолчать. Я провела остаток застолья в тишине.

Прием пищи закончился так же быстро, как и начался.

Внезапно заговорил Дамблдор:

— … Запретный Лес является запретным не просто так. Я бы также хотел представить нашего нового профессора Защиты от Тёмных Искусств, профессора Теодора Треверса.

Изысканно выглядящий стройный мужчина встал и слегка кивнул нам.

— Коридор на третьем этаже сейчас на реконструкции после… недоразумения в прошлом году. Связанная с этим новость — близнецам Уизли запрещено посещение Хогсмида до конца семестра.

Я услышала громкие стоны от пары рыжих за столом Гриффиндора.

— А теперь школьный гимн, — сказал Дамблдор.

Я быстро поняла, что волшебники не овладели искусством передачи мелодии.

— А теперь пора спать.

— Первогодки, — позвала темноволосая ведьма. — Ко мне.

Мы собрались вокруг неё.

— Меня зовут Джемма Фарли. Я — Префект. Это Майкл, Староста мальчиков. Если у вас проблема, вы идёте к нам. Тем не менее, лучше бы вам никаких проблем не иметь. А сейчас я отведу вас туда, где вы будете жить.

Остальные первогодки глазели на меня, пока мы спускались вниз по лестницам.

— Вход охраняется и требует пароля, — сказала Джемма. — Он меняется каждые две недели. Пароль будет на доске объявлений в общей комнате. Вам не разрешено пускать кого-либо из другого дома внутрь, и вы не должны сообщать им пароль.

Джемма повернулась к нам.

— У нашего дома нет хорошей репутации, и есть люди из других домов, которые с радостью навредят нам. Вход в общую комнату — наша первая линия обороны, и вы не допустите ее нарушения, иначе весь Дом обернётся против вас.

— Пароль на эти две недели — Чистота, — продолжила она.

Интерьер общей комнаты Слизерина был выполнен в зелёном цвете, с зеленоватыми лампами и стульями. Декоративные черепа, надо полагать, тоже не