Лицо Барбони побагровело, что ему совсем не шло.

— Ваша задача, — продолжала я, — объяснить им их ошибку, уговорить, напугать, если надо… Конечно, не более того. — Я смотрела ему прямо в глаза, но страха в них не видела. Краска постепенно сходила с его лица. — Однако у них тоже ведь могла быть своя защита, правда? Уже другая.

Так я закончила монолог. Он же — протокол дознания, а быть может, обвинительное заключение.

Некоторое время мы молчали. Похоже, Барбони колебался. Или просто размышлял. Во всяком случае, взгляд был отсутствующий, словно он решил вспомнить и проанализировать всю свою жизнь, чуть ли не с детства.

Наконец он встрепенулся, передернул плечами, опорожнил бокал и заявил:

— Страховка… страхование необходимо всем. Если в нашей компании какой-то клиент не платит взносы, не платит за услуги, которые мы предоставляем, то порой… В общем, приходится вмешиваться мне. Догадываюсь, вы можете сравнить меня с вышибалой в вашем клубе или кем-то похуже, но я не только принуждаю, я и помогаю.

Официантка прибыла с нашими бифштексами, которые заслуживали всяческого внимания, и я сочла за благо прекратить этот разговор.

Кое-что для меня уже прояснилось. Не очень много, но все-таки… И я перестала его бояться. Зачем? Ведь я из тех Лаватини.

Обед был отличный. Особенно если не думать о компаньоне и вообще о сопутствующих обстоятельствах. Мусс был легче воздуха, а лимонный пирог меня просто околдовал. Танцовщице полагается думать о фигуре, но меня эта забота пока что миновала. Благодарить за это нужно, полагаю, не себя, а те загадочные штуки, которые называются генами. Гены Лаватини.

Барбони, по всей видимости, тоже был доволен обедом. Улыбка почти не сходила с его лица, мясистая крепкая ладонь то и дело оказывалась на моем бедре. И должна сказать, что после пары-тройки бокалов шампанского это стало казаться мне не таким уж противным. Как-никак знак внимания. К тому времени, когда он расплатился по счету, я уже начала думать, что смогу даже ответить ему благодарным поцелуем. Безумие, конечно, если иметь в виду, что я была почти уверена: он не кто иной, как наемный убийца, в обязанности которого входит расправа с теми замешанными в порнобизнесе субъектами, которые отказываются платить мафиози.

Мы вышли из ресторана, и Барбони хозяйским жестом обнял меня за талию. Так мы проследовали к тому месту возле мусорных баков, где он припарковал машину. Я ощущала его запах — это означало, что я достаточно трезвая.

Не дойдя до машины, он вдруг резко остановился и больно схватил меня за руку. Вот оно, подумала я, начинается…

— Паршивые гребаные суки! — заорал мой элегантный кавалер.

Не скажу, чтобы я привыкла к такому способу проявления страсти, но в конце концов у каждого мужчины свои причуды.

Однако он смотрел не на меня, а на “порше”. Все четыре колеса были спущены.

Уверена, его крик был слышен внутри ресторана, но, как видно, после оплаты там теряли интерес к недавнему клиенту. Во всяком случае, никто оттуда не вышел. Мы были предоставлены самим себе и могли бесноваться сколько угодно перед машиной с четырьмя баллонами, из которых вышел весь воздух. Поэтому, когда минуты через две после нашего ужасного открытия откуда-то из-за поворота выскочил неказистый грузовичок, я была и удивлена, и обрадована. Главным образом оттого, что он как две капли воды был похож на пикап моей славной хозяйки Пат и за рулем сидела женщина, точь-в-точь напоминавшая ее. Для пущей важности она даже водрузила на крышу желтую мигалку. У нее такая была, я знала.

Да, моя команда начеку и продолжала успешно действовать!

Пат остановила машину возле нас, выскочила из нее, насколько могла бодро, не заглушив мотор. Когда она успела переодеться? На ней был видавший виды комбинезон с широким ремнем для инструмента и выцветшая шапка с козырьком и непонятным гербом. Пат подошла к машине Барбони, стукнула ногой по колесу, потом повернулась к нам.

— Ваш красавец? — спросила она Барбони. — Полагаю, у вас нет с собой четырех запасок?

Он с трудом сдержался, чтобы не взорваться. Я дернула его за рукав и выступила вперед.

— Конечно, нет, мэм, — сказала я. — Сможете помочь нам?

Пат усмехнулась:

— Попробуем. Моя сестра сейчас подъедет на легковушке. Насколько я понимаю, лучше всего вызвать платформу с подъемником из Дестина или из Панама-Сити. Только ничего не получится раньше утра. А пока мы вас можем только доставить туда, где вы живете. Наверное, недалеко отсюда?.. Это сделает моя сестра Женевьева.

Пытаясь выглядеть разочарованной, я сказала:

— Нам нужно в отель “Мунгейзер”, Панама-Сити. Пат молча кивнула, продолжая смотреть на осевший красавец “порше”. Барбони отошел в сторону, вытащил из кармана мобильник и начал названивать куда-то со злобным выражением лица. Он шагал взад-вперед по усыпанной гравием дорожке, жестикулировал, что-то запальчиво говорил (впрочем, я не могла разобрать ни слова). Потом замолчал, некоторое время слушал и в конце концов, хлопнув крышкой телефона, повернулся к Пат.

— Больше ничего не можете сделать? — спросил он, и в то же время по гравию зашуршал “плимут”, за рулем которого сидела Рейдин.

Но это была совсем не та Рейдин, что в лифте отеля “Мунгейзер”. Она сняла парик, и, бьюсь об заклад, Барбони никогда не узнал бы ее в новом обличье, если бы она себя не выдала. Но она себя не выдала.

Барбони не обратил на нее почти никакого внимания, он продолжал допытываться у Пат:

— Почему вы не можете сразу помочь мне? У вашей машины даже нет специальных приспособлений для буксировки?

— Верно, — согласилась та и ткнула пальцем в передок пикапа. — Видите эту лебедку? Все, что я могу делать, это вытаскивать машины бедолаг-туристов из песка или из воды, когда они попадают туда во время рыбной ловли из-за того, что не знают расписания приливов и отливов. И то если все четыре колеса на месте. А такую шикарную иностранную тачку, да еще без колес, разве я потяну? И чего ради вы сюда забрались? Некуда девать миллион долларов? У нас в Панама-Сити два десятка ресторанов не хуже этого, зато намного дешевле. — Она сокрушенно покачала головой. — Да еще какие-то здешние хулиганы напали на бедную машину. Спасибо, что совсем не раскурочили.

Рейдин уже выбралась наружу и уверенно подошла поближе. Видимо, знала, что для многих молодых мужчин все пожилые женщины выглядят на одно лицо.

— Женевьева Джидци-Япс, — представилась она. Вот это да! Ну и имечко себе изобрела! Прямо какой-нибудь английский премьер-министр. — О чем толкуете? Надо подвезти? Вас двоих? — обратилась она ко мне и Барбони.

— Да, — ответила я. — К “Мунгейзеру” в Панама-Сити.

— Там полно вражеской силы, — сказала моя милая соседка. — Но вообще-то можно, если настаиваете.