– Василь, ты, может, хоть стих какой расскажешь? – подшутила однажды Ульяна. – Аль песню споешь?

Ульяна с мамой жили в стороне от поселка, в домике на холме.

Крыльцо дома выходило на совхозное поле, через которое была протоптана широкая тропинка, ведущая к поселку.

Справа от дома серебрилась речка.

Когда Василий в очередной раз отдежурил свои три часа и ушел, Ульяна вздохнула и села на скамейку в кухне возле окна, которое выходило на совхозное поле.

По полю, путаясь в колосьях пшеницы, мчался белый блестящий мопед… На мопеде восседал ОН!

Ульяна выскочила на крыльцо и словно завороженная смотрела на приближающегося незнакомца. Рокот мотора становился все громче, и наконец мопед остановился, и красивый парень, весело тряхнув кудрями, крикнул:

– Добрый день, красавица!

Ульяна молчала.

– Ты говорить-то умеешь? Тебя как зовут? Наверное, Жаннетта или Адриана? Во всех романах красавиц зовут так.

– Ты кто? – спросила Ульяна.

– Я – принц. Правда, мне не повезло и я родился в семье рыбака. Но я все равно принц. В душе. Между прочим, я ищу принцессу. И, кажется, уже нашел.

– Кто же она? – расстроилась Ульяна.

– Назови свое имя, и я отвечу.

– Ульяна.

– Ульяна, можно я оставлю мопед возле твоего дома?

– Оставь.

– Я Рудольф. Приехал посмотреть, где сейчас рыба лучше ловится.

Рудольф поставил мопед возле крыльца, а сам прошел через двор и спустился к реке.

Вернулся он часа через полтора. Ульяна старательно оттирала тряпкой грязь с мопеда.

– Со мной поедешь? – спросил у нее Рудольф.

– Куда? – спросила Ульяна.

– Село! Туда, где настоящая жизнь. В город, конечно!

Ульяна зачарованно смотрела на красавца. Она чувствовала себя словно во сне, когда нужно бежать, а ноги не слушаются.

– Неделя тебе на сборы, – твердо сказал Рудольф.

– Дочка, не делай этого, – плакала мама, вернувшаяся из сельсовета, – ты не знаешь жизни.

– Такую, как твоя, и не хочу знать, – капризно поморщилась Ульяна.

– Не надежный это человек. Не на всю жизнь.

– Лучше один день в любви, чем всю жизнь с нелюбимым!

– Книжек ты начиталась. С Василием тебе надо.

– Книжки, мама, умные люди пишут.

– Всякие люди книжки пишут.

– Не хочу я, мамочка, комаров здесь кормить. Почему кто-то в королевнах живет, а кто-то должен помет куриный во дворе подметать? Не справедливо так. Не хочу.

– Так ведь кого-то и королевствование не испортит, а кого-то новое платье с рельсов собьет. А счастье-т не от красивой жизни.

– А отчего тогда?

– Не знаю отчего, только не от этого.

– Вот я и узнаю отчего счастье! – закончила разговор Ульяна.

Приехал Рудольф через три дня.

Мама Ульяны спросила его:

– Расписываться в городе будете или здесь?

– По старинке живете, – браво ответил Рудольф, – расписываться, не расписываться…

Ульяна вышла из дома. Мама вцепилась в чемодан и еле слышно стонала:

– Не уезжай.

Рудольф с трудом отобрал чемодан, поставил его на багажник мопеда, привязал покрепче и сказал с милой улыбкой:

– До свидания, мамаша.

Ульяна села на мопед, держась за куртку Рудольфа. Загрохотал мотор. Поднялось облако пыли и скрыло их…

Рудольф и Ульяна приехали на вокзал. Мопед погрузили в багажное отделение.

Уже в купе, под стук колес, под звон качающихся стаканов с чаем, молодые мечтали о красивой жизни.

К вечеру поезд прибыл на платформу большого города. Рудольф и Ульяна получили багаж и двинулись к выходу из вокзала.

На городской магистрали Рудольф завел мопед. Огни фонарей вдоль дорог, фары встречных машин, свет из окон многоквартирных домов… Дух захватывало от такого великолепия.

Ульяна смотрела по сторонам, всматриваясь в прохожих. Ей было интересно, кто во что одет.

Остановились у тети Рудольфа в двухкомнатной квартире, где хозяйка предоставила гостям одну из комнат.

Спать и слышать за окном тихое шуршание шин вместо шелеста листвы яблонь было захватывающе ново. Даже часы на каменной стене квартиры тикали совсем не так, как на бревенчатой. Как-то по-городскому.

Портьеры, закрывающие большое окно, шевелились под порывами ветра, врывающегося в комнату из открытой форточки, раздувались и опадали.

Ульяна не могла поверить, что живет в городе.

На следующий день Ульяна по привычке поднялась рано. Заняться было нечем, и она просто сидела в кухне и смотрела в окно.

На улице было еще безлюдно. С высоты четвертого этажа открывался красивый вид на городской квартал.

В кухню вошла тетя Рудольфа:

– Ну, как оно в городе?

– Потрясающе! – вздохнула Ульяна, – эта жизнь совсем другая.

В кухню вошел Рудольф и, зевая, сказал:

– Да, город тебе не деревня. Поеду насчет работы узнавать. А ты, Ульяна, поработай над своей речью, а то как мать т-ткаешь. Стыдно. Сразу видно, что из деревни.

Работали оба на фабрике: Ульяна – упаковщицей, Рудольф – грузчиком.

Во время обеденного перерыва в прокуренной столовой под сальные шуточки и приколы рабочих и работниц привыкали к городской жизни.

В деревне свободного времени не оставалось, а значит и лишней суеты не было.

Теперь Ульяна с трудом осваивалась с городским ритмом и обычаями жителей.

Ей приходилось даже привыкать к анекдотам, которые рассказывали городские знакомые, и заставлять себя смеяться над совсем не смешными, как ей казалось, шутками.

Через полгода Ульяна таинственно объявила Рудольфу:

– Рудольф, у нас будет ребенок.

Рудольф вскочил с дивана, на котором сидел закинув руки за голову, и воскликнул:

– Да ты что?

– А как же? Так оно и бывает.

– Никакого ребенка! Я только на ноги стал подниматься. Пожить для себя хочу, – сказал Рудольф и вышел в коридор.

Ульяна пошла за ним:

– Так, как же…

– Не в каменном веке живем, – вышла из своей комнаты тетка. – Знаешь сама, что делать надо. И жить вам негде. Я свою квартиру пеленками завесить не дам.