избранным людям, много времени проводят в мечтах, в детстве имеют воображаемых друзей и демонстрируют повышенную сенсорную чувствительность. Во взрослом возрасте фантазия остается центральным элементом их жизни, но они держат это в секрете. Они легко поддаются гипнозу, спокойнее относятся к паранормальным явлениям и склонны к определенным типам личностных расстройств. (Личностное расстройство – это сохраняющийся паттерн неадаптивного поведения, вызывающий серьезные дисфункции в отношениях или на работе.) Что касается компартментализации, они легко прибегают к диссоциации и остаются в диссоциативном состоянии дольше, чем большинство людей.

«Меня интригует мысль о том, что склонность к фантазиям проявляется у небольшой группы людей в любых культурах, – говорит доктор Леонард Джордж, автор «Альтернативных реальностей»[14], – своего рода человеческого ресурсного пула. Тут можно придумать и другой термин, например, «виртуозность фантазирования», который отображает это явление точнее. В зависимости от среза около пяти процентов популяции может считаться «виртуозными фантазерами».

Опросник по креативному опыту, состоящий из двадцати пяти пунктов, позволяет определить степень склонности к фантазиям. Он был проверен на устойчивость результатов, внутреннюю достоверность и сильно коррелирует со степенью мастерства фантазирования. Существуют также значительные корреляции между этим опросником и методами выявления диссоциаций и шизотипии (континуума от обычного состояния мечтательности до крайнего преходящего психоза).

В нем спрашивается, помимо прочего, о том, считал ли испытуемый в детстве кукол и мягких игрушек живыми, верил ли в сверхъестественные силы, имел ли воображаемых друзей, чувствовал ли себя другим человеком, ощущал ли одиночество, проводил ли много времени в мечтах, имел ли подробные и яркие фантазии, использовал ли фантазии, чтобы избежать скуки, играл ли какие-либо роли, ощущал ли, что им руководит некая внешняя сила, и имел ли глубокие религиозные переживания.

Я отправила этот опросник Рейдеру, заранее зная, как он ответит на некоторые вопросы, поскольку он действительно играл роли, активно фантазировал и хранил свои фантазии в секрете.

Он ответил «да» или «скорее, да» на большинство вопросов (двадцать два из двадцати пяти) и упомянул о том, что его двоюродный брат Ларри также отличался живым воображением и учил его рисовать и рассказывать истории. Рейдер сказал, что мог легко представить себя персонажем истории и временами думал, что в действительности он сирота, потому что сильно отличается от остальных членов семьи. В свободное время он мог надолго погружаться в фантазии и упоминал, что они «были как реальность», особенно с его «проектами». Он говорит, что прибегал к кьюбингу, чтобы удерживать фантазии отдельно от реальности: «Куб связан с тройкой, потому что «к» (в английском «с») – третья буква алфавита, а у куба есть сторона, которую вы видите, и стороны, которых вы не видите». Он живо помнил свое детство и, если думал о чем-то холодном, испытывал реалистические ощущения. «Странно, но это действительно происходит». Он мог предсказывать события «по три» и испытывал чувство, что внешне случайные происшествия связаны между собой. (Он даже искал такие связи.) Мальчиком он пережил мощный религиозный опыт и упоминал также о «выходе за пределы тела – в своем собственном мире». Его ощущение, что Фактор Х определяет его поведение, также вписывается в общий паттерн.

Результаты, показанные Рейдером при заполнении опросника, в сочетании с анализом Карлайла помогают понять, как фантазии и диссоциативные процессы облегчали у Рейдера компартментализацию без осознания нереальности некоторых его идей и ценностей. Исследование, связывающее склонность к фантазированию со способностью к диссоциации, указывает на то, что компартментализация возникла у Рейдера еще в раннем возрасте. Когда он, став взрослым, начал погружаться в свои извращенные фантазии, кьюбинг немедленно пришел ему на помощь. Это стало естественным продолжением детской способности играть роли. Как он сам говорил, «я был Роем Роджерсом».

Поскольку фантазийная жизнь спасала его от скуки, поражений и стрессов, он начал отдавать ей предпочтение. С каждым новым отторжением, унижением или разочарованием фантазии приносили все больше удовольствия. Это объясняет, почему Рейдеру так легко было переключаться между ролями без серьезного воздействия на психику. Это также указывает и на причины, по которым ему трудно сейчас озвучить данный процесс. Для него фантазирование было сродни дыханию. В вымышленном мире, где он не подчинялся никаким моральным законам, его поведение выглядело нормальным. Однако он все-таки знал, что у его поступков имеются этические и юридические последствия.

«Чтобы описать этот процесс, – говорит Рейдер, – лучше вспоминать факты или истории и смотреть, не проявится ли паттерн вроде переключения. Мы все испытываем что-то в этом роде день за днем, как-то справляемся и учим свой разум реагировать определенным образом. Переключение – это естественный способ защитить наш рассудок. Если происходит что-то ужасно печальное, мы плачем, ищем поддержки у других, и со временем боль ослабевает. Но полностью она не уходит, и какие-то новые события могут заново запустить прошлые мысли. В моих преступлениях были какие-то детали, даже зафиксированные официально, про которые я не вспоминал и не получал от них удовлетворения. И все равно они [эти детали] четко и ясно запечатлены в моей памяти. Достаточно одного такого воспоминания, чтобы я увлекся и начал думать, как получить удовлетворение.

У меня было много БДСМ-сценариев. Например, я использовал фотографии или открытки. Представлял себе жертв в силосных башнях или амбарах. Это были первые мои «переключатели». Сердце начинало биться чаще, если ночью я думал об убийствах. Мне приходили на ум подробности, особенно про тотальный контроль. Кажется, планирование и последующие события имели для меня большее значение, чем собственно убийства. Возможно, именно поэтому меня больше интересуют предметы, картинки и фантазии, и когда я говорю о людях, которых убил, то кажусь окружающим таким холодным. Ментальный блок, или механизм переключения, слишком силен во мне. Может, он есть у всех серийных убийц с детства? Может, мать-природа заранее учит нас переключению?

Все люди время от времени мастурбируют. Это нормально, но фантазии могут выходить из-под контроля, или могут появляться странные мысли – а иначе разрядки не достичь. Для меня справедливо и то и другое. Меня возбуждало БДСМ, но оно требовалось не всегда. Один особый человек, который любит меня и заботится обо мне, запах духов, фантазии о нас вдвоем – это тоже помогало. Думаю, большинство людей такие же. Но я мог использовать – и использовал – картинки или непристойные рекламы, чтобы возбуждаться. Наверное, это вписывается в теорию компартментализации. Меня спрашивали, было ли выслеживание и подглядывание необходимым и приносило ли удовлетворение. Нет, но как мечты и проявка пленок, вместе с проектами и непристойными рекламками, могло получиться так, что жертва попадала в беду еще до того, как все происходило.

Хочу сказать, что я