— Паорэ. Твоя баронесса, — усмехнулась Анцилла.

Я нахмурился ещё больше, но Ан не обратила на это никакого внимания.

— Она рассказала, как ты спасал нас обеих и как потом встал один против целой армии. А доктор сказал, что это она вытащила меня из тюрьмы, а после едва не погибла, закрыв нас от скрутобойки…

— Да. Всё так и было, — подтвердил я после недолгой паузы. — О чём, кстати, вы с ней говорили?

— О жизни, о детях, — пожала плечами супруга. — А ещё о барьере, который у нас внутри, ну и… о тебе, конечно.

— А обо мне-то зачем? — буркнул я, вновь нахмурившись.

Ан засмеялась.

— А о ком ещё говорить двум женщинам, как не о мужчине, который у них один на двоих?

Я покачал головой:

— Кажется, ты что-то путаешь. Паорэ мне не жена.

Экселенса несколько секунд смотрела на меня странным немного прищуренным взглядом, затем отпустила мою ладонь и кивнула на дверь:

— Иди. К ней. Сейчас.

— К ней? Зачем?

— Потому что она тебя ждёт. Вот почему, — снова вздохнула Анцилла.

— Ты меня прогоняешь? — подбавил я в голос обиды.

— Нет. Просто сейчас ты ей нужен больше, чем мне. И я не хочу тебя заставлять. Просто прошу.

Она погладила меня по руке и вновь указала на дверь:

— Иди.

В тоне, каким это было сказано, угрозы не ощущалось. Тем не менее, когда она так «просила», отказать ей было решительно невозможно…

На встречу с Паорэ я шёл как на эшафот.

Хотя, казалось бы, ну что в этом страшного?

Ведь не на заклание же иду в самом деле.

Однако девчонки, похоже, решили заставить меня выбирать, и мне это совершенно не нравилось. Потому что я не хотел выбирать, а… хотел их обеих…

Баронессу я обнаружил в реакторной.

Облачённая в привычный уже камуфляж ополченца-охотника, она стояла перед вытяжным шкафом и о чём-то сосредоточенно думала.

Из госпиталя Сапхат её, по всему видать, выписал. По личной просьбе или потому что действительно выздоровела, роли сейчас не играло. Формально передо мной находилась здоровая, полная сил женщина, обладать которой почли бы за счастье миллионы, а то и миллиарды мужчин…

— Что делаешь? Чем занимаешься? — поинтересовался я с нарочитой небрежностью.

Пао недоумённо взглянула сперва на меня, потом на заваленный оборудованием стол, затем опять на меня…

— Новые батарейки копирую. В баронстве их почти не осталось. Всё на войну ушло.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Действительно. Не догадался бы только полный профан. Пусть война и закончилось нашей победой, но помогать восстанавливать то, что было разрушено, нам никто, по большому счёту, не подряжался.

Понаблюдав с полминуты за тем, что делает Пао, я шагнул к репликатору и тронул её за плечо:

— Давай помогу. Одна ты и до утра не управишься.

— Пожалуйста, — не стала отказываться миледи.

Изготовлением и копированием батареек, а затем и других необходимых для любого хозяйства вещей мы занимались часа четыре. А когда работа закончилась, совершенно умотанные, плюхнулись на длинную и широкую лавку перед не менее длинным и широком столом.

— Устала? — спросил я, найдя среди хлама чайник с водой, налив из него полную кружку и протянув её баронессе.

— Есть немного, — кивнула женщина.

Отпив половину, она вернула мне кружку обратно:

— Спасибо. Одна я и впрямь до утра б провозилась.

Сказала и вдруг посмотрела на дверь:

— Это тебя жена попросила, да?

— Что попросила? — сделал я вид, что не понял.

— Ну… чтобы ты это… помог?

Я залпом выпил остатки воды и поставил кружку на стол.

— Нет. Я пришёл сюда сам. Потому что это мой дом, а ты в нём хозяйка.

— Хочешь сказать, что…

Договорить ей я не позволил. Обнял за талию, притянул к себе и впился в её губы своими. Но буквально через секунду вдруг ощутил, как её руки с силой упёрлись мне в грудь.

— Нет, Дир! Не надо, — выдохнула она, кое-как вывернувшись из объятий. — Не делай того, о чём потом пожалеешь.

— Уверена, что я пожалею? — заглянул я ей прямо в глаза.

Мой взгляд она выдержала.

— Нет, не уверена. Поэтому и прошу: не спеши. Я знаю, твоей жене снится будущее, но будущее, оно всегда вероятное, мы можем менять его своими поступками. А прошлое, и я это точно знаю, уже не изменишь.

Я глубоко вздохнул, убрал с её талии руки и отвернулся к столу.

— Ладно. Я понял. Прости.

— Ты тоже прости меня, — виновато пробормотала Паорэ.

— Тебя-то за что? — поднял я бровь.

— Ну… наверно, что провоцировала… Но если ты хочешь…

Я вновь повернулся к ней.

— Мы можем просто поговорить, — закончила Пао.

«Вот ведь… чертовка!»

— Помнишь, ты обещал рассказать про барьер? Ну, в смысле, как ты собираешься с ним разобраться.

— Помню.

— Расскажешь?

— Да.

Ещё раз вздохнув, я начал рассказывать.

Мы разговаривали до утра. Просто беседовали и ничего больше. А потом я ушёл. Просто ушёл, пожелав ей хорошего дня.

Спать после новой бессонной ночи хотелось неимоверно.

Побродив минут пять по двору, я отыскал тот навес, под которым вчера сидел Гас, и без особых раздумий завалился на найденный там же топчан. Барон я, в конце концов, или не барон? Где, блин, хочу, там и сплю. Ну, или где место найдётся.

И мне было совершенно не стыдно за то, что случилось в реакторной.

Скорее, я был раздосадован.

С этими женщинами вообще никогда не поймёшь, что же им собственно нужно…

Следующие несколько дней прошли в обычной рутине.

Утром я заходил в госпиталь проведать, как там Анцилла, и спросить у Сапхата, когда её выпишут. Тот каждый раз обещал, что вот-вот, ещё пять-шесть дней и леди окончательно выздоровеет. Я делал вид, что не верю, и требовал ускорить процесс. Док разводил руками и уверял, что делает всё возможное, но ускорить выздоровление не в состоянии.

После моего визита в больницу в соседнем строении собирался «малый баронский Совнарком»: кроме меня там присутствовали всё тот же Сапхат, Гас, Паорэ и пара «общественных представителей». Последние менялись каждые сутки, решающего голоса не имели, зато могли напрямую доносить до начальства информацию с мест, густо приправленную просьбами и пожеланиями трудящихся.