— Черт, — не выдержал один из стоявших рядом с ними гидов, одетый в ливрею прислуги. — Смотрите-ка, буквально все жаждут смачного скандала, связанного с королевским семейством. Каждый раз, когда королевская семья оказывается вовлеченной во что-то, будь то убийства Потрошителя или смерть в автокатастрофе принцессы Уэльской в конце двадцатого века, теории заговоров плодятся даже быстрее, чем журналисты успевают их строчить.

— Спасибо, дорогая, — вздохнула Шахди, когда они наконец оказались в относительно тихом углу. — Я знаю, мне стоило бы вести себя спокойнее, но я устала, а тут еще эти репортеры… — Она царственно передернула своими персидскими плечами. — Так, значит, вы не верите теориям насчет Мэри Келли?

— Ни одной.

— Даже про сумасшедшую повитуху?

Марго зажмурилась. «Сумасшедшая повитуха? Ого-го…»

Шахди Фероз мягко рассмеялась.

— Прошу вас, не огорчайтесь, мисс Смит. Эта теория сравнительно малоизвестна.

— Да, но Кит заставил меня выучить вопрос вдоль и поперек, от корки до корки…

— И сколько времени он на это отвел, а? Дней пять? Десять? Я почти всю свою жизнь бьюсь над этим делом. Так что вам нечего смущаться.

— А что, правда есть теория с какой-то сумасшедшей повитухой?

Шахди кивнула:

— О да. Мэри Келли погибла, будучи на третьем месяце беременности. Она носила ребенка, которого не в состоянии была бы выкормить. Аборты тогда запрещались законом, но делались повсеместно, особенно в Ист-Энде. Обыкновенно этим делом занимались повитухи, и условия были самые антисанитарные. В общем, повитухи могли разгуливать по улице, и никому и в голову бы не пришло спросить их, откуда у них кровь на одежде. Даже инспектор Эбберлайн полагал, что они ищут, возможно, убийцу-женщину. Это основывалось на показаниях заслуживающих доверия свидетелей по делу об убийстве Мэри Келли. Собственно, Эбберлайн просто не мог трактовать их по-другому. Женщину, одетую в платье Мэри Келли, видели выходящей из комнаты, которую та снимала, в утро убийства, но через несколько часов после того, как коронеры зарегистрировали смерть Мэри Келли.

Марго нахмурилась.

— Звучит странно.

— Согласна. Ее видели дважды: в первый раз между восемью и четвертью девятого, и вид у нее был нездоровый, а через час она разговаривала с каким-то мужчиной у входа в паб «Британия». Оба раза ее видела одна и та же свидетельница, вполне почтенная домохозяйка, проживавшая по соседству с Мэри Келли, — миссис Кэролайн Максвелл. На основании ее показаний инспектор Эбберлайн предположил, что убийцей была, возможно, сумасшедшая повитуха, переодевшаяся в одежды своей жертвы для маскировки. И еще: в печке у Мэри Келли после убийства бедной девушки обнаружили остатки сожженной одежды.

— Но смерть наступила около четырех утра, — возразила Марго. — Что могло удерживать ее там целых четыре часа? И как объяснить изувеченное тело?

— Это, — невесело улыбнулась Шахди Фероз, — нам и предстоит выяснить. Что делал убийца в промежутке между смертью Мэри Келли и его — или ее — бегством из Миллерз-корт и зачем.

Марго вздрогнула и зябко поежилась. Ей вообще не хотелось думать про Мэри Келли, самую юную и хорошенькую из жертв Потрошителя. Какие у нее были славные русые волосы… Марго слишком хорошо помнила смерть собственной матери. Прекрасные густые русые волосы, разметавшиеся по полу кухни в луже крови…

Чем меньше Марго будет вспоминать свою мать и то, как та умерла, тем лучше.

— На мой взгляд, сумасшедшая повитуха — это тоже чушь, — пробормотала она. — Как и все остальные теории касательно Мэри Келли. И потом, кто сказал, что это была повитуха, — просто полицейский инспектор искал подходящее объяснение свидетельским показаниям.

Шахди Фероз усмехнулась:

— Вот в этом вы ошибаетесь, дорогая, ибо сумасшедшие повитухи действительно встречались. Повивальная бабка Мэри Пирси была арестована и повешена в 1890 году за жестокое убийство жены и ребенка своего женатого любовника. Даже сэр Артур Конан Дойль высказал предположение, что полиция ищет убийцу не того пола. Он даже написал рассказ на основе этой идеи.

— Выходит, Шерлоку Холмсу стоило искать не Джека-Потрошителя, а Джилл-Потрошительницу?

Шахди Фероз рассмеялась:

— Не возражаю, это представляется весьма маловероятным.

— Да нет, я хочу сказать, женщина-убийца просто не могла бы поступить так. Изрубить жертву, съесть части ее тела? Разве так бывает?

Выражение лица ее собеседницы стало жестче.

— Ну, вообще-то женщины-убийцы способны наносить подобные увечья. Криминалисты давно уже охарактеризовали подобные действия женщин как психическое отклонение. Притом что лесбиянство является нормальным биологическим состоянием значительного процента женского населения, а лесбиянки отличаются от среднего психического профиля не более чем геи или гетеросексуалы, порой это может давать значительные отклонения.

— Убийцы-лесбиянки?

— Да, история криминалистики изобилует случаями, когда женщины убивали своих любовниц из ревности или обиды. Часто это сопровождается нанесением увечий лица, груди и половых органов. Что, собственно, делал и Потрошитель. Ряд подобных убийств был раскрыт только после того, как полиция перестала искать мужчину-маньяка, а вместо этого направила усилия на поиски психически неуравновешенной убийцы женского пола.

Марго снова вздрогнула.

— Страшно это все. Что вызывает подобные отклонения? Я хочу сказать, что превращает невинного ребенка в кого-то вроде Джека-Потрошителя? Ну или Джилл-Потрошительницы?

— Серийный маньяк-убийца, — очень мягко ответила Шахди Фероз, — порой появляется как следствие глубокой психической травмы, нанесенной еще в детстве кем-либо из взрослых. Это страшная трагедия, растрата человеческого потенциала, причиняемая боль… Взрослые часто олицетворяют для такого человека сексуальное насилие в соединении с физическим, жестокое подавление эмоций и всей детской личности. В других случаях… — Она тряхнула головой. — Порой мы имеем дело с серийными убийцами, у которых подобные мотивы отсутствуют. Такие просто наслаждаются процессом убийства, своей властью над жертвой. Порой я могу объяснить их поступки только происками зла.

— Зла? — эхом переспросила Марго. Шахди Фероз кивнула:

— Я изучала культы самых разных исторических эпох. Меня интересовало, что побуждает несчастных людей искать оккультной власти, часто сопряженной с такой же жаждой крови, какую мы видим у маньяка-убийцы. Психику некоторых повредило чье-то жестокое обращение, но других просто привлекает власть над жизнью других. Это люди, влекомые злом. Иначе их не опишешь.

— Вроде Алистера Кроули, — пробормотала Марго.

— Да. Хотя он вряд ли был Джеком-Потрошителем.